Каролин Терри - Ловцы фортуны

— Не пугайся, — Мэтью отбросил ее волосы и стал четко выговаривать слова прямо перед ее залитым слезами лицом. — Ты слышишь лучше, чем раньше, и мы найдем тебе хороших учителей, которые научат тебя все понимать и красиво говорить. Иногда будет трудно, но я знаю, ты будешь стараться.

Миранда кивнула, чуть успокоившись. Стараться ради папы, это было ей знакомо.

И все остальное неважно, — яростно заявил Мэтью, словно хотел убедить не столько дочь, сколько себя. — Неважно !

Но все же это было важно, и они знали это, в особенности Миранда; ведь для нее приговор врача означал, что ей придется делать постоянные и неимоверно тяжелые усилия до самого конца жизни.

А сейчас Мэтью снял ее со стула и освободил от бриллиантов, сложив их в футляр. Перед тем, как закрыть крышку, он остановился, очарованный фантастическим блеском драгоценностей. Ему стало жаль предавать их темноте футляра. Свет и тьма — разве не так говорила графиня, когда подарила ему грушевидную подвеску? «История этого бриллианта кровь и резня, предательство и зло: бриллианты порождают ревность, алчность и ненависть, в их сияют таится тьма смерти». Он молча посмеялся над этим женским вздором. Мэтью был уверен, что бриллиант не только не вредил ему, но и приносил удачу — ведь он лежал в его кармане во время неудачного покушения на него Дани Стейна.

Но за Миранду он беспокоился. Во время осады Кимберли ее в целях безопасности отправили в глубину алмазной шахты, и с тех пер она боялась темноты; ведь в темноте она не могла не только слышать, но и видеть, и становилась совершенно беспомощной. Но Мэтью беспокоила только глухота Миранды. Он позабыл — да никогда и не воспринимал всерьез — угрозу, брошенную ему в лицо Дани Стейном во время их последней встречи. А Дани грозился перенести свою ненависть на следующее поколение Брайтов.

Хотя это был первый вечер Мэтью дома, они посетили бал Эмблсайдов — Мэтью считал лорда и леди Эмблсайд своими старейшими друзьями, но для Лоры они были родителями Рэйфа Деверилла. За обедом Мэтью с удовлетворением отметил, что Шарлотта Эмблсайд усадила Лору и Рэйфа на противоположных концах стола, а рядом с сыном посадила невзрачную, но богатую дебютантку. Последнее обстоятельство доставило Мэтью еще большее удовольствие, но когда обед закончился и мужчин обнесли вином, он обнаружил, что остался наедине с Рэйфом в углу большой столовой.

— Итак, вы вернулись из Трансвааля, сэр Мэтью. Что же вы там видели?

— Насколько я помню, я видел алмаз, — с сарказмом огрызнулся Мэтью.

— О, конечно, алмаз — это единственное , что вы заметили. — Рэйф вновь наклонился к обеденному столу и сложил руки. — Но ведь в Трансваале не только алмазы, там есть и люди.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я спрашиваю, оправились ли люди от войны. Я спрашиваю, есть ли какие-либо признаки, что они могут простить… или забыть…

— Простить или забыть что?

— О, бросьте, сэр Мэтью. Большая часть британского общества может игнорировать факты или полагать, что факты соответствуют истине — в конце-концов, кто поверит, что британцы способны творить такое ! Но вы и я знаем правду — и если вам не говорили другие, то уж Джулия-то рассказала о том, что ей пришлось пережить.

— Ну, ты, конечно, большой специалист по сокровенным переживаниям женщин нашей семьи.

Рэйф проигнорировал издевку.

— Я знаю, как все происходило в Южной Африке, потому что я был там — я ведь один из тех, кто проводил вашу политику. При слове проводил его глаза стали холодными и злыми.

— Ты должен гордиться тем, :что исполнил долг перед своей страной.

— Не притворяйтесь, что не понимаете меня, сэр Мэтью. Я очень люблю свою страну, как и все истинные англичане, но как солдат я бы больше гордился, если бы мне пришлось защищать любимую страну от захватчиков, вместо того чтобы самому быть захватчиком. — Он мрачно усмехнулся. — Но не воображайте, что мои убеждения помешали мне честно исполнять свой долг.

Неприязнь Мэтью к Рэйфу Девериллу, пустившая глубокие корни за последние пять лет в эти секунды выросла вдвое. Он старался сдержать свой темперамент, напоминая себе, что этот человек — сын его лучшего друга.

— Но чего я никогда не забуду и не прощу, так это того, что люди вроде вас позволили всему этому произойти, — мягко продолжал Рэйф. — Истеблишмент, общество, бриллиантовые магнаты и аристократы спокойно сидели дома в тепле и уюте, а там, в Трансваале ради защиты их интересов был устроен ад. Назовем вещи своими именами, сэр Мэтью, бурская война была борьбой за контроль над золотыми и алмазными шахтами — вашими золотыми и алмазными шахтами!