Легенда о прекрасной Отикубо

— Что с тобой? Отчего ты так стонешь? — спросила мачеха.

— Грудь болит… Как ножом режет, — еле слышно прошептала Отикубо.

— Ах, бедняжка… Может быть, ты съела что-нибудь плохое. Пусть тебя осмотрит тэнъяку-но сукэ. Он ведь врач.

Отикубо поняла подлый замысел мачехи.

— Нет, что вы, зачем? Обыкновенная простуда… Мне не нужен врач, — поспешила она ответить.

— Но ведь грудная боль — вещь опасная, — продолжала настаивать мачеха, а тут как раз подоспел и сам тэнъяку-но сукэ.

— Идите сюда! — позвала его Китаноката, и он без дальнейших церемоний подошел к Отикубо.

— Эта девушка говорит, что у нее ломит грудь. Осмотрите ее и дайте лекарства, — приказала Госпожа из северных покоев и ушла, оставив Отикубо на попечении старика.

— Я врач. Быстро избавлю вас от вашей болезни. С этой ночи доверьтесь мне всецело, я о вас позабочусь.

Тэнъяку-но сукэ сунул руку к ней за пазуху, чтобы пощупать грудь. Отикубо заплакала в голос, закричала, но некому было прийти ей на помощь.

Опасность заставила ее быть находчивой. Она простонала сквозь слезы:

— Я счастлива, что вы отныне будете обо мне заботиться, но сейчас я умираю от страшной боли…

— Вот как? Отчего же вы так страдаете? Я рад был бы принять на себя вашу боль, — нежно сказал тэнъяку-но сукэ, крепко обнимая девушку.

Китаноката, понадеявшись на то, что он находится вместе с Отикубо, спокойно легла спать, не заперев двери в кладовую.

Снедаемая тревогой, Акоги подошла к кладовой и вдруг заметила, что дверь чуть приоткрыта. Она изумилась и в то же время обрадовалась. Открыв дверь и войдя в кладовую, Акоги увидела, что тэнъяку-но сукэ сидит на полу на корточках.

Сердце у нее так и оборвалось! Забрался все-таки в кладовую к Отикубо.

— Зачем вы здесь? Разве я не сказала вам, что барышня сегодня постится, противный вы человек! — в сердцах сказала Акоги.

— Что вы! Я разве приблизился к ней с дурной целью! Госпожа из северных покоев приказала мне лечить ее от грудной боли, — объяснил старик. Акоги увидела, что он еще не снял с себя одежды.

Отикубо терпела невыносимую боль и вдобавок плакала, не переставая, от страха и горя.

Акоги испугалась, уж не случилось ли с ней какой-нибудь новой беды, раз она в таком отчаянии. Что тогда ждет ее в будущем?

— Хоть бы горячий камень приложить к больному месту, что ли? — спросила Акоги.

— Хорошо бы, — согласилась Отикубо.

— Больше как от вас, нам не от кого ждать помощи, — сказала Акоги старику. — Пожалуйста, нагрейте камень и принесите сюда. Все в доме спят, и, если я сама попрошу нагреть камень, меня не послушают. Пусть эта первая услуга с вашей стороны докажет моей юной госпоже искренность вашей любви.

Старик радостно засмеялся:

— Верно, верно! Немного лет осталось мне жить на этом свете, но если меня попросить от души, я все сделаю. Горы сворочу! А уж горячий камень достать, это для меня пустяк. Да я его согрею своим сердечным пламенем!

— Ну, если так, то скорее! — торопила старика Акоги.

Как быть? Уж слишком она суется не в свое дело, но, с другой стороны, надо доказать невесте искренность своей любви. Думая так, тэнъяку-но сукэ отправился искать горячий камень.

— Много бед вы натерпелись в этом доме, но такой еще не бывало. Как вам спастись? За какие грехи в прошлых ваших рождениях вы терпите такие муки! А мачеха ваша, в каком образе она родится вновь? Ведь грех ее так велик! — говорила Акоги.

— Ах, голова моя туманится, я уже ничего не понимаю… Зачем только дожила я до этой минуты! Худо мне, ах, как худо! И этот старик все лезет ко мне, противно. Запри дверь, чтобы он не мог войти.

— Но он тогда рассердится и станет еще несносней. Лучше постарайтесь как-нибудь его задобрить. Вот если бы у вас был заступник в этом доме, ну тогда еще можно было бы запереться на эту ночь, а утром просить защиты… Возлюбленный ваш страдает за вас душой, но ему никак сюда не пробраться. Остается только молить богов о спасении! — воскликнула Акоги.

В самом деле, бедной Отикубо не на кого было надеяться. Сестры ее были к ней равнодушны и держались с ней холодно, значит, и от них нечего было ждать помощи. Только горячие слезы и беседа с Акоги могли еще принести ей душевное облегчение.

— Не покидай меня сегодня ночью, не покидай! — молила она Акоги. Тут пришел тэнъяку-но сукэ и принес горячий камень, плотно завернутый в ткань.

Отикубо неохотно взяла его. Душа ее была полна страха и смятения.

Старик разделся и лег, а затем притянул к себе девушку.