Вашингтон Ирвинг - Легенда о Трех прекрасных принцессах

Вашингтон Ирвинг

Легенда о Трех прекрасных принцессах

(Из книги "Альгамбра")

Перевод с английского А.Бобовича

В настоящую книгу входят наиболее известные новеллы классика американской литературы Вашингтона Ирвинга (1783 - 1859).

Царствовал когда-то в Гранаде мавританский султан по имени Мохамед; к этому имени подданные добавили прозвище "Эль Хайгари", то есть "Левша". Одни утверждают, что нарекли его так из-за того, что он и впрямь владел левой рукою лучше, чем правой, другие - потому, что был он якобы склонен приниматься за все не с того конца или, иными словами, губил всякое дело, в которое вмешивался. Так или иначе, но достоверно известно, что из-за своей несчастливой звезды или дурного управления он никогда не ведал покоя и его неизменно преследовали несчастья; трижды его свергали с престола, причем один раз он едва спасся, переодевшись рыбаком и убежав в Африку. Впрочем, он был в такой же мере отважен, как незадачлив, и, хотя слыл левшою, настолько ловко владел ятаганом, что всякий раз, после упорной и кровопролитной борьбы, снова усаживался на трон. Однако, вместо того чтобы научиться в несчастиях мудрости, он продолжал упорствовать и творить своей левою рукою произвол и насилие. О бедствиях, которые он по этой причине навлек на себя и на свое царство, желающие могут узнать из арабских летописей Гранады; настоящая легенда повествует не более как о его домашних делах.

Когда однажды этот самый Мохамед ехал верхом во главе своей свиты, у подножия горы Эльвиры ему встретился отряд всадников, возвращавшихся после набега на земли христиан. Они вели за собой длинную вереницу навьюченных добычею мулов и большое количество пленных обоего пола; среди них наш монарх заметил поразившую его своей внешностью прелестную и нарядную девушку, которая, сидя на невысокой, но стройной лошадке, проливала горькие слезы и не слушала увещаний и утешений ехавшей рядом дуэньи.

Султана поразила ее красота, и, расспросив командира отряда, он выяснил, что она - дочь алькальда той пограничной крепости, которая была взята и разграблена во время набега. Потребовав для себя девушку в качестве царской доли в добыче, Мохамед отослал ее в Альгамбру и поместил в свой гарем. Здесь прилагали всяческие усилия, чтобы побороть ее грусть, и султан, влюбляясь в нее день ото дня все сильней и сильнее, возымел намеренье сделать ее своею султаншей. Испанка вначале отвергала его домогательства: он - неверный, злейший враг ее родины и, что хуже всего, в преклонных годах.

Обнаружив, что его настойчивость и постоянство бессильны, Мохамед решил обеспечить себе поддержку дуэньи, попавшей в плен одновременно со своей госпожой. Она была родом из Андалусии, и ее христианское имя забыто; что же касается мавританских легенд, то они называют ее не иначе как благоразумной Кадигой, и она действительно отличалась редким благоразумием, как это явствует из истории ее жизни. Едва только султан побеседовал с нею наедине, как она признала убедительность приведенных им доводов и взялась выступить его ходатаем перед юной христианкой.

- Ну вот! - вскричала она. - Стоит ли бесконечно плакать и убиваться? Не лучше ли быть хозяйкою этого изумительного дворца со всеми его садами и фонтанами, чем сидеть взаперти в старой пограничной крепости вашего отца? Что в том, что Мохамед неверный? Ведь вы выходите за него, а не за его веру. Если при этом он несколько стар, то тем скорее вы овдовеете и станете сами себе госпожа. Так или иначе, вы в его власти, и лучше быть султаншею, чем рабыней. Когда попадешь в руки разбойника, разумнее отдать свой товар за сходную цену, чем допустить, чтобы его отняли силой.

Доводы благоразумной Кадиги в конце концов победили. Девушка осушила слезы и стала супругою Мохамеда Левши; она приняла даже (правда, лишь внешне) веру своего августейшего мужа, а ее благоразумная дуэнья немедленно превратилась в ревностную поборницу мусульманства. Именно тогда эта последняя получила арабское имя Кадиги и разрешение остаться при своей госпоже.

По истечении положенного срока султан сделался гордым и счастливым отцом трех прелестных девочек, родившихся вместе; он предпочел бы, конечно, чтобы то были не дочери, а сыновья, но утешился тем, что три дочери сразу вовсе не плохо для человека в его годах и к тому же левши.

В связи с этим счастливым событием он, подобно всем мусульманским государям, обратился к астрологам. Астрологи рассмотрели гороскопы принцесс и покачали головами.