Ольга Лазорева: Возвращение русской гейши

— Танюша, — тихо сказала она, — к тебе помощник прокурора.

— Пусть входит, — ответила я и машинально пригладила волосы.

Лиза скрылась, и почти следом появился Всеволод. Я встала, поздоровалась и пригласила его присесть. Он опустился в кресло, оглядываясь по сторонам. Я позвонила Лизе и попросила принести чай.

— Чем обязана? — спросила я, усаживаясь в кресло напротив него.

— Да вы не волнуйтесь, Татьяна Андреевна, — сказал он, улыбаясь. — Я неофициально. Можете обращаться ко мне по имени. А я как могу?

— Просто Таня, — улыбнулась я.

— Или Аямэ? — тихо уточнил он и заглянул мне в глаза.

«Шила в мешке не утаишь», — подумала я, а вслух сказала:

— Как вам удобнее.

— Дело вот в чем, Танечка, — начал он.

Но в этот момент за дверью послышалась какая-то возня.

— В чем дело? — громко спросила я.

Дверь открылась, и я увидела раздраженную Лизу. Рядом стояла Ханако и пыталась взять у нее поднос. Всеволод даже не повернул головы. Я кивнула Лизе. Она отдала поднос Ханако и покрутила пальцем у виска, выразительно на меня глядя.

— А вот и чай, — спокойно сказала я, наблюдая, как Ханако, изящно изогнувшись, ставит чашки и чайник на столик между нами.

— Прекрасно, — заметил Всеволод и тут только глянул на нее.

— Я больше не нужна? — спросила она, скромно потупив глаза.

— Спасибо, — тихо сказала я, с трудом удержавшись от улыбки.

Ханако вышла, прикрыв за собой дверь.

— Симпатичная девчушка, — заметил Всеволод. — Тоже гейшей работает? А лет-то ей сколько?

— О, не волнуйтесь, уже совершеннолетняя, — ответила я.

Мы выпили чаю, я предложила пирожные, но Всеволод отказался.

— Мы хотели организовать частную вечеринку, — сказал он.

И я тихо вздохнула, чувствуя облегчение.

— Вот решил лично зайти и пригласить прекрасную Аямэ.

— Вы хотите только одну гейшу? — деловым тоном уточнила я.

— Если позволяет возможность, то лучше несколько, — ответил Всеволод. — Но у вас сейчас, наверное, много приглашений?

— Именно в эти дни еще терпимо, но ближе к Новому году нет ни одного свободного часа.

— Это и понятно. Но мы хотели в это воскресенье и за городом. Вы выезжаете?

— Да, конечно, — сказала я. — Договор у Лизы. Можете ознакомиться.

— Прекрасно, — сказал Всеволод.

Я подлила ему чаю.

— Спасибо, Танюша! Необыкновенно вкусный!

— Это зеленый с добавлением мяты, — пояснила я. — От этого такой аромат.

— Да, и еще вот что, — после паузы сказал Всеволод и серьезно посмотрел мне в глаза. — Тут у вас в октябре одно небольшое происшествие приключилось. Парня у вашего агентства избили. Ты помнишь?

Я постаралась взять себя в руки, но невольно покраснела.

— Помню, конечно, — ответила как можно равнодушнее. — А что такое?

— Ты не пугайся, а то вон глазки-то какие напряженные стали! Я сугубо неофициально решил кое-что у тебя выяснить. Понимаешь, какая история. Парень-то этот оказался участником, и весьма активным, секты «Аум Синрикё». Может, слышала о такой?

— Да, конечно, — сухо ответила я.

— И, как я выяснил, ты была в Токио, и не один раз. В первый — именно тогда, когда были газовые атаки в метро. И вдруг один из этой секты оказывается возле твоего агентства в весьма плачевном состоянии.

— Не понимаю, куда вы клоните, Всеволод, — пожала я плечами. — Я к этому не имею никакого отношения. Да, я ездила в Токио. Но только для того, чтобы обучиться искусству гейш и открыть свое дело. Неужели вы думаете, что я могу принимать участие в работе какой-то сомнительной секты? К тому же, насколько я помню, она запрещена в России еще с 1995 года.

— Да я тебе верю, Таня, — задумчиво сказал он.

— Вы просто не понимаете, что такое гейша, — добавила я. — Это особое состояние души и направление ума. И разве может прекрасное и старинное произведение искусства принимать участие в терактах? — улыбнулась я. — А настоящая гейша — это действительно произведение искусства.

— Не волнуйся, я тоже так думаю, — сказал Всеволод. — Поэтому и пришел к тебе сам, а не прислал следователя.

— А что, ведутся какие-то следствия? — осторожно спросила я.

— Не думаю, что раскрою тебе какие-то важные секреты, если скажу, что монахи, или, как они себя называют, «саманы» «Аум», все еще не успокоились. Их лидер Сёко Асахара за решеткой. Но они вынашивают планы освобождения своего учителя.

— Бог ты мой! — воскликнула я. — Но мы-то тут при чем? Это их японские дела!

— В этом-то и дело! У нас деятельность секты не прекратилась, — серьезно сказал Всеволод. — Они ушли в подполье. А ты же знаешь, что игра в партизаны очень любима русским народом. Во Владимирской области, в деревне Ельцы, обнаружено целое поселение монахов «Аум». Они скупили за бесценок дома, участки земли и создали опорную базу под названием «Белый Лотос». И ваш пострадавший принимал самое непосредственное участие в создании этой базы.