Шеннон Уэверли: Свидетели на свадьбе

Неожиданно Кейлу поразила мысль, от которой ее бросило и в жар и в холод. Как это ей раньше не пришло в голову? Мэт любит свою жену, любит до сих пор и любил всегда! Вот почему он так самозабвенно работает и никогда всерьез не увлекался ни одной женщиной.

Она опустилась в шезлонг - здесь они сидели недавно вместе. Все теперь ясно: эта его печаль, смена настроений, тревога в глазах - особенно во время... когда Рут произносила брачные клятвы. Конечно, в это мгновение он думал о жене, о тех клятвах, что они давали когда-то друг другу. А она-то сама... она вела себя совсем по-глупому: улыбалась ему, навязывалась со своей любовью...

О, конечно, Мэт немного увлечен ею - женский инстинкт тут безошибочен. Сегодня вечером воображение завело ее слишком далеко - она почти поверила, что он испытывает к ней нечто большее. Но. разве он что-нибудь сделал, сказал нечто определенное? Заговорил об их общем будущем, признался, что любит ее?

Ей еще повезло, что отец вовремя появился.

Если бы они с Мэтом стали близки, то, узнав правду, она никогда не избавилась бы от боли.

Ей сейчас очень больно - о, еще как! Но по крайней мере хоть гордость удалось сохранить...

Прерывисто вздохнув, она закрыла глаза.

Уже ведь близка была к тому, чтобы признаться ему, что собирается порвать с Фрэнком, бросить свои магазины и вернуться в Бостон... Она немедленно все это исправит - сразу, завтра!

Когда Мэт спустился во дворик, она все еще полулежала в шезлонге. Он подсел к ней. Глаза ее были открыты.

- Ты что, не ложилась всю ночь?

С наигранной безмятежностью она потянулась.

- Похоже, так.

- Как все прошло? - озабоченно поинтересовался Мэт.

Она ответила не сразу, не зная, с чего начать.

- Не удивляйся, если отец сегодня вдруг извинится перед тобой.

У Мэта изогнулась левая бровь.

- Он даже согласился, не дожидаясь возвращения Филипа с Рут, вернуться в Бостон.

- Как же тебе это удалось? Что ты ему сказала?

- Главное - как я это сказала. Зла была, Мэт. Не думаю, чтобы он прежде видел меня такой.

Халатик у нее на груди распахнулся, выглянула майка. Мэт потянулся и двумя пальцами еще немного приоткрыл халатик. Прочел: "Летайте как птицы в Фрипорте!", улыбнулся.

Она и забыла, что натянула вчера вечером после душа. Мэт убеждал ее впредь самой распоряжаться своей жизнью, освободиться от диктата отца. А сам не в состоянии оказался следовать своему же собственному совету: все еще связан со своим прошлым, и, как выяснилось, навсегда.

- Итак, все удалось?

- Да, мы хорошо поговорили. Я ему все-все высказала.

Мэт улыбнулся своей чарующей, загадочной улыбкой.

- Кейла Брейтон, вы никогда не перестанете удивлять меня.

Кейла смотрела в сторону, хмурилась.

- Когда у него рейс? - осведомился Мэт.

- Собираемся заказать первый утренний.

- И не скажем Рут, что он был здесь?

- Ни слова. Единственное, что ты можешь ей сказать, - это что я ему звонила, долго с ним разговаривала и добилась, что он полностью изменил свое отношение ко всему.

Безоблачное выражение исчезло с лица Мэта.

- А почему не ты сама?

На сердце у нее стало еще тяжелее.

- Мэт, давай спустимся на пляж.

Настороженно вглядываясь в ее лицо, он встал и пошел за ней к воротам. Молча дошли до самого края воды, и к тому времени он тоже погрустнел.

- Сегодня я возвращаюсь прямо отсюда в Чикаго, - наконец выговорила она, стоя неподвижно, изучая солнечные блики на поверхности воды.

Услышала, как он тяжело вздохнул, потом будто перестал дышать.

- В Бостоне я не нужна теперь. Отец пообещал мне, что ничем ее не расстроит.

- Итак, ты уезжаешь. Возвращаешься к Фрэнку, к своим магазинам, к своим планам на десятилетие вперед.

- Да. - Ощущение разлуки повисло в воздухе. - Каникулы кончились. Пора возвращаться к реальной жизни.

Ради него она старается сохранить безмятежный тон, но сердце ее безнадежно разбито.

Краем глаза она видела: Мэт скрестил руки, переступает с ноги на ногу.

- Кейла, ответь мне только на один вопрос: а как же быть с тем, что произошло между нами за эту неделю?

- Все было удивительно, Мэт, и... я хочу, чтобы ты знал об этом. Мы жили в романтическом тропическом раю. И позволили себе увлечься. - Она передернула плечами, будто придавала этому их увлечению значение... ну вроде приобретения загара. - Но твоя жизнь - возвращение в Бостон, а моя в Чикаго. Мы всегда знали, что этот день наступит. Разве нет?

Наконец он выдохнул:

- Да, знали.

Для нее этот ответ был равносилен смерти. А собственно, чего она ждала? Что он скажет "нет"? Пусть его жены и не существует - где гарантия, что у них сохранятся те же отношения? Станет ли ее так же тянуть к нему там, дома, без этого фона из пальм и небес цвета лаванды?