Юлия Снегова - Карнавал страсти

Сережа слушал Настю, и лицо его становилось все более непроницаемым. Когда Настя закончила свой монолог, он молчал так долго, что девушка уже начала беспокоиться.

— Ну и ну! — наконец выдавил из себя молодой человек. — Слушай, а зачем тебе все это было нужно? Если ты дочь банкира и у тебя было все — деньги, путешествия и папаша, как ты говоришь, у тебя такой замечательный, зачем ты сбежала из дома, зачем начала работать в ансамбле?

— Это неважно, — резко ответила Настя, именно Сереже ей не хотелось рассказывать, что ее побудило сделать все это, — не думай, никакого темного прошлого у меня нет. Просто так получилось и все.

— Нет, что-то ты, мать, темнишь, — нехорошим голосом произнес молодой человек, — знаешь что? Ты, конечно, можешь на меня обижаться, но только я в эту историю впутываться не буду. Ты сама заварила кашу, накрутила дел, сама и выбирайся.

Настя смотрела на Сережу, что-то необычное происходило с его лицом. Наконец она поняла, что впервые он старательно прячет от нее глаза.

— Пойми, — продолжал он, глядя куда-то в море, — мне это не нужно. Какие-то дочки банкиров, шантажисты, с ума сойти, настоящий детектив. Ты хочешь навесить на меня все эти безумные расклады, чтобы потом твой папочка гонялся за мной по всей Европе на вертолете.

— Но он никогда не станет этого делать! — вставила Настя.

— Он не станет, так его недруги начнут, какая разница. Я хочу тихо, спокойно слинять, чтобы никто меня не трогал, хочу жить в Италии и спокойно заниматься музыкой. Я позвал тебя с собой, потому что думал, что ты обычная, никому не известная девчонка. А раз пошли такие дела, извини, я уж как-нибудь сам, — криво улыбнулся Сережа. — Хорошо, кстати, что ты мне все это рассказала. Не будь этого шантажиста, я так бы и не узнал, кто ты такая на самом деле. Я бы в любом случае с тобой связываться не стал. И еще, последняя просьба, — Сережа наконец взглянул Насте в глаза, — до Римини постарайся держаться от меня подальше. Я не хочу, чтобы твое имя связывали потом с моим. А тебе я могу посоветовать только одно — позвони папочке, он все уладит. Пока, счастливо выпутаться.

«Какая свинья, — злобно думала Настя, — самый настоящий подлец, хочет всегда оставаться чистеньким! Вот возьму и заложу его Белову, да и капитану заодно. Нет, — вздохнула она, — я никогда этого не сделаю. Ну как так можно? — спрашивала она себя. — Сначала звал, уговаривал, сулил чуть ли не златые горы, а как только узнал о моем отце, чуть в штаны от страха не наложил. Да ведь ему не я была нужна, — с ошеломляющей ясностью вдруг поняла она, — конечно, ему нужен был только мой голос. У самого-то тенорок так себе, таких и в Италии, наверное, хватает. А у меня, как все говорят, талант, редкой красоты сопрано. А что толку, — зло подумала Настя, — лучше бы у меня сейчас был автомат, я бы пристрелила Липницкого, а заодно и этого гада, который хотел повыгодней продать мой хваленый голос. Ну и ладно, катись в свою Италию, — усмехнулась она, — скоро ты со своим жалким тенорком будешь петь в римском метро и клянчить гроши, а я…»

Что делать ей, Настя не знала. Словно затравленный зверек она металась по кораблю и неизменно наталкивалась либо на пристальный взгляд Липницкого, либо на Сережу, который старательно показывал ей свой затылок. А потом Настя нос к носу столкнулась с Дмитрием.

— Настя! Да что с тобой происходит, на тебе лица нет! Черт, кажется я уже третий раз говорю тебе эту фразу. Что случилось? Ты на самом деле заболела?

— Хуже, — ответила Настя и заметила испуг в Митиных глазах, — пойдем в каюту, мне надо с тобой поговорить.

— Ну пойдем, — неуверенно произнес Дмитрий.

— Ты что, беременна? — спросил Настю Митя, когда они оказались в каюте.

— Ах, у тебя одно на уме, — жалобно произнесла девушка, — сядь. У меня проблемы. Я хочу тебе все рассказать.

— Что все? — испуганно спросил Митя.

— Вообще все, все с самого начала, кто я, откуда взялась. Ты же хотел это узнать. Даже пытался проводить самостоятельное расследование, думаешь, я ничего не замечала? Так вот, теперь я все расскажу тебе сама.

— Ну давай, — мрачно согласился Митя. Его лицо не выражало никакой радости, — а что это ты вдруг решилась?

— Потом узнаешь, а сейчас выслушай меня. Ты помнишь, — начала Настя, — что было двадцать восьмого апреля этого года?

— Нет, — ответил Митя, — а что было? Что-то особенное?

— Да, я впервые увидела тебя. «Цыганский двор» был тогда на гастролях в Москве.