Юлия Снегова - Карнавал страсти

— Ничего, не мешай, я думаю, — отмахивался Липницкий. Он на самом деле обдумывал, как получше использовать обстоятельства этой невероятной встречи.

Липницкий знал, что около полугода тому назад дочка Азарова таинственно исчезла, а сам Азаров тщательно скрывает этот факт.

«С ума сойти, — не веря в свою удачу, повторял Липницкий, — дочка Азарова поет в цыганском ансамбле. Интересно, как дошла она до жизни такой? Неужели сбежала из дома с кем-нибудь из этих цыган? Или уже потом ее нужда запеть заставила? А что папаша? — спрашивал себя Липницкий. — Знает или не знает? Скорее всего ни о чем и не подозревает, иначе он бы этого безобразия не допустил. А ведь это можно с толком использовать».

Заранее торжествуя, Липницкий представил себе сенсационные заголовки, которыми запестреют первые полосы бульварных газетенок: «Цыгане похитили дочку крупнейшего банкира страны!» и другие, в таком же духе.

«А ведь Азаров много отдаст за то, чтобы не всплыла эта история! — думал Липницкий. — А может быть, лучше потрясти его дочурку?»

— Придется сообщить папочке о дурном поведении его дорогой девочки, — сладким голосом сказал Насте Липницкий, — то-то он обрадуется.

— Нет, пожалуйста, не делайте этого! — испугалась Настя. Ее отец ни в коем случае не должен был узнать эту новость от чужого человека, тем более от своего недоброжелателя. — Зачем вам это? — Настя решила, что попробует договориться с этим мерзким Липницким. — Вы хотите денег? Я попробую достать.

— Да где ты их достанешь? Будь у тебя деньги, не ты бы пела, а тебе бы пели. И, кстати, твоим цыганским коллегам будет очень интересно узнать некоторые подробности из жизни их солистки. Я знаю, у тебя тут есть дружок. Я с тебя уже несколько дней глаз не спускаю и видел, что ты гуляешь то с блондином, то с брюнетом. Интересно, который из них твой? Или ты с обоими сразу? Вот они обрадуются, когда узнают, какая ты выгодная невеста.

— Прекратите! — Настя не могла больше это выслушивать. — Что вам от меня надо? Не просто так же вы все мне это говорите?

— Конечно, не просто так, — сладким голосом произнес Липницкий. — Ты умная девочка, попробуй догадаться сама, что от юной и беззащитной красавицы может потребовать мужчина в самом соку, скажем, такой, как я?

Настя молчала. Она вся сжалась в шезлонге и старалась не смотреть на мерзкую глумливую морду своего мучителя. Вдруг она почувствовала, как липкая и холодная ладонь, словно жаба, запрыгнула к ней на колено. Настю передернуло от отвращения, она вскочила и заговорила отчаянным шепотом:

— Да как вы смеете! Да если мой отец узнает!

— А он узнает, — ухмыльнулся Липницкий, — можешь в этом не сомневаться, причем узнает не только он. Ладно, пока мы на корабле, ты от меня никуда не денешься. Можешь пару дней подумать, собраться с силами. Но знай, ни жалостью, ни обещаниями ты меня не проймешь, — голос Липницкого сделался злым, — твой же папочка не жалел меня, когда сжирал с потрохами. Конечно, он и предположить тогда не мог, что его обожаемая доченька окажется у меня в руках.

— Ну это мы еще посмотрим, кто у кого в руках, — сквозь зубы процедила Настя и стремительно удалилась.

Следующие два дня превратились для нее в самый настоящий кошмар.

«Что же делать? — мучительно размышляла она. — Похоже, действительно, придется принять предложение Сережи. Нет, ну какая сволочь! — зло думала она о Липницком. — И откуда он только взялся? Полгода мне удавалось скрываться так, что никто и не подозревал, где я и кто я. И вот так влипнуть! Ну, конечно, рано или поздно это должно было случиться. Нашу семью знает столько людей, даже удивительно, что меня узнали только сейчас. Как же обидно, — чуть не плача думала Настя, — что все это случилось на корабле, откуда даже сбежать невозможно. Не в воду же прыгать! А ведь этот гад будет следить за мной, — поняла девушка, — и не даст сойти на берег. Но все равно, надо что-то предпринять, ни в коем случае нельзя, чтобы он рассказал обо всем отцу и тем более Мите».

Настя промучилась еще целый день, теперь она уже повсюду натыкалась на колючий взгляд маленьких бесцветных глазок своего мучителя. Он следил за ней в ресторане, на палубе, во время выступлений. Только в каюте Настя могла обрести относительное одиночество, но там с ней был Митя, которому она теперь боялась смотреть в глаза.

Наконец Настя решилась.

«Все, надо скорее сбежать отсюда, смыться, забыть обо всем, даже о своей фамилии. Похоже, что она еще долго не будет давать мне покоя. Там, в Италии, никому не будет дела ни до меня, ни до моей семьи. Там я наконец смогу спокойно все обдумать и найду способ объяснить все родным. А сейчас, — Настя стиснула зубы, — я все расскажу Сереже. Раз он приглашает меня и хочет быть моим спутником, то пусть поможет мне выбраться из этого кошмара».