Читра Дивакаруни - Дворец иллюзий

И вновь Кришна — а кто же еще! — пришел к нам на помощь. Он прислал из своего дворца поваров и садовников, музыкантов и танцоров, и даже своего любимого слона, чтобы Юдхиштхира ехал на нем во время коронационной процессии. В день коронации он привел всю семью Яду, и они, не зная о нависшем над нами роке, радовали нас, восторгаясь вкусной едой и хорошим вином, и беззаботно веселились. Без них мы не вынесли бы вида пустых мест по обе стороны трона — мест, на которые из чувства уважения или вины Юдхиштхира никого не посадил. Справа когда-то сидел Бхишма, слева — Дрона; на возвышении, на троне с резными украшениями — Дурьодхана. А рядом стоял, строгий в своей простоте, стул, на котором когда-то сидел Карна.

После войны Хастинапур превратился в город женщин-вдов, которые никогда не могли подумать, что жизнь их семьи будет зависеть только от них. Самые бедные из них привыкли работать, но оставшись без защиты мужчины, они оказались угнетенными. Богатые женщины, избалованные и изнеженные, были самой легкой добычей. Неизвестно откуда появлялись мужчины, объявлявшие себя их родственниками и прибирали к рукам все состояние. Женщины становились бесплатными служанками. Иногда их выгоняли. Они боялись обратиться к царю за правосудием, даже если знали, что имеют на это право. Я видела их у обочин дорог, часто с детьми на руках, просящих подаяния. Были и другие, которых я не видела, но знала, что по ночам они толпятся на углах улиц и продают единственное, что у них осталось.

Это была кошмарная ситуация — и она спасла меня. Я знала, каково быть беспомощной и не иметь надежды. Не меня ли оскорбили и обесчестили в этом самом городе? Не я ли скорбела о близких мне людях, которые погибли все до одного? И разве я не имела достаточно чуткости, чтобы поставить себя на место этих женщин с пустыми глазами, у которых не осталось ничего, кроме бесполезных воспоминаний?

И тогда я забыла о своей жалости к себе и кое-что сделала. Я решила создать отдельный царский двор, место, где женщины могли бы делиться друг с другом своими горестями.

Если раньше, когда я была более высокомерной, я бы взялась за это одна, теперь я попросила о помощи Кунти и Гандхари. Они поддержали мою идею, и мы вместе пошли к Юдхиштхире, чтобы получить его одобрение. В женской половине дворца мы устроили зал, в котором на возвышении поставили троны для вдов, принадлежащих царскому роду. У его подножья сидели я и Субхадра. Уттару я тоже пригласила помочь нам. Я думала, что она откажется, так как она была на последнем месяце беременности, но, к моему удивлению, она согласилась. Уттара часто оказывалась самой проницательной из нас, видя самую суть проблемы. Может быть, как раз тогда Парикшита, еще находящийся в чреве матери, научился простому и справедливому суду, в котором его даже сравнивали с Рамой, самым беспристрастным из царей.

Только Бханумати не хотела к нам присоединяться. Она вернулась в царство своего отца, и кто станет осуждать ее за это? После смерти Дурьодханы (и Карны, сказал голос в моей голове), что ей было делать в этом дворце, в котором она всегда чувствовала себя изгоем? В день, когда она уезжала, садясь в свою колесницу, одетая в белое, с открытым лбом, с повязанными на руки звенящими колокольчиками, которые она так любила, Бханумати на мгновение подняла голову, чтобы послать мне ненавидящий взгляд. И опять сознание вины, никогда не исчезавшее, пронзило мое сердце. Как сильно война изменила эту наивную девочку, всегда готовую всем помочь, радующуюся от любых пустяков! За эту девочку — и за мужчину, которого мы обе тайно любили, хоть и каждая по-своему — я молилась, чтобы она нашла мир и покой в своем родном доме.

Самого по себе двора было недостаточно, чтобы помочь женщинам. Юдхиштхира предоставил нам свободу действий, но это все, что он мог нам дать. Казна Хастинапура была опустошена Великой войной. Но если мы будем не властны исполнять наши решения, кто станет им повиноваться?

Мы были в растерянности, пока к нам не пришла Уттара — это было всего за несколько дней до рождения Парикшита — за которой следовали две служанки, несшие сундук. Мы сразу узнали этот сундук с резными стенками — в нем были ее свадебные украшения. Она откинула крышку и сказала:

— Мне они больше не нужны. Пусть это поможет тем, кто несчастливее меня.

Продажа этих украшений позволила нам нанять писцов, толкующих законы, и гвардию, чтобы выполнять наши распоряжения. Мы выручили не так много денег, но поступок Уттары побудил всех нас к действиям. Мы обегали все вокруг, собирая наши собственные украшения и ненужные предметы из дворцовой обстановки. Кунти удивила меня, пожертвовав старинные вещи, которые она хранила все эти годы, — вещи, которые принадлежали Панду. Так мы опустошили наши собственные дома и закупили товары, чтобы начать свое дело. Вскоре женский рынок стал в городе процветающим центром торговли, так как новые владелицы гордились своим товаром и в сделках были искусными, но честными. Мы обучали тех, кто хотел учить девочек и маленьких мальчиков. И даже в последние годы правления Парикшита, когда мир вступил в Эпоху Четвертого Поколения Людей и черный дух Кали захватил мир в свои когти, Хастинапур оставался одним из немногих городов, где женщинам жилось беззаботно.