Тасмина Перри - Папины дочки

— Серена, ты меня слышишь?

— Майкл Саркис только что нанес мне визит.

— Что? Сейчас? — переспросила Камилла, вне себя от удивления. — Надеюсь, ты его выставила вон?

— Он просил меня выйти за него замуж. — Серена отвернулась к окну.

Камилла подавилась коктейлем.

— Ничего себе! И что ты ответила?

— Пока ничего. Я ему не доверяю, он может передумать. Посмотри, как он вел себя последние месяцы; от него чего угодно можно ожидать.

Камилла внимательно изучала лицо сестры.

Серена изменилась, повзрослела, стала более сдержанной и рассудительной, не такой импульсивной, как прежде. Но все же это была Серена Бэлкон, женщина, на которую магнетически действовали богатство и власть. Саркис — слишком лакомый кусок для нее, чтобы легко от него отказаться. Вряд ли она с ее характером устоит против искушения получить все сразу. К тому же чем хуже с ней обращались ее любовники, тем сильнее ее тянуло к ним. Вероятно, из духа противоречия.

— Так ты будешь думать?

Серена загадочно улыбнулась:

— Сейчас покажу тебе кольцо, которое он мне подарил.

— Ваш отец уже назначил день свадьбы? — спросила Дженифер Уэтхорн у Камиллы и Серены, кивнув на Марию Данте.

— Я думаю, что нас это не касается, — равнодушно ответила Серена. Ей не хотелось, чтобы посторонние видели, насколько ее задевает всякое упоминание об отцовском браке. Она прекрасно знала, что Освальд собирается праздновать свадьбу в феврале, и находила эту поспешность оскорбительной. Ей страшно было даже представить, что Мария может быть беременна от Освальда.

— Как поживают две другие великолепные дочери Бэлкона? — шутливо спросил Филипп Уэтхорн, чмокнув Серену и Камиллу в щечки. — Камилла, простите, что я до сих пор не поздравил вас с победой. Я преклоняюсь перед вашими успехами.

У Филиппа было немало друзей-консерваторов, которые сразу сообщили ему о феноменальном успехе дочери Бэлкона. Камилла краем уха слышала, как отец обсуждал с Филиппом какие-то политические новости, но не думала, что Филипп так живо заинтересуется ее карьерой.

— Если вам понадобится помощь, всегда к вашим услугам, — доброжелательно добавил он.

Камилла улыбнулась. Безусловно, тот факт, что на ее стороне были влиятельные люди, внушал ей надежду на блестящую политическую карьеру. В последующие полтора года ей предстояла серьезная работа, и помощь Уэтхорна в любом случае не оказалась бы лишней.

— Я боюсь говорить о деньгах, милая леди, — сказал он, подойдя к ней совсем близко. — Мне, возможно, не следует давать вам советы, но на вашем месте я бы уже сейчас обратился к Освальду с предложением организовать компанию по сбору средств на выборы. Он потерял место в палате лордов, но это не может помешать вам добиться успеха. Посмотрите вокруг: все присутствующие готовы посодействовать вам в этом. — Он обвел взглядом толпу гостей и залпом допил виски.

— Я хотела поговорить с отцом, вы совершенно правы, — призналась Камилла, но уже при одной мысли о беседе с Освальдом ей стало не по себе.

Дженифер бросила взгляд на свои украшенные бриллиантами часы от Картье.

— Через пятнадцать минут начнется фейерверк, — напомнила она. — Может, лучше подняться на стену?

— Конечно. Я все равно собиралась выйти на улицу, — согласилась Камилла. — Пойду оденусь, а то там очень холодно.

Она вышла из зала и направилась по лестнице наверх, слегка приподняв платье. Уже почти поднявшись, она вдруг услышала голос Марии Данте. Та была в своей комнате с кем-то из друзей и говорила достаточно громко, поэтому ее можно было расслышать в коридоре. Камилла остановилась, стараясь понять, о чем идет речь.

— Здесь надо все переделать. — Камилла ясно различала итальянский акцент в произношении Марии.

— Что поделать, англичане ничего не смыслят в красоте и стиле, — отозвался мужчина с французским акцентом. — По-моему, всю эту ужасную старую рухлядь нужно просто сжечь.

— Вот-вот, все придется менять, — подтвердила Мария уже чуть тише и добавила еще что-то шепотом.

Камилла напряженно вслушивалась, но так и не смогла понять сказанного.

— Ну ничего, у меня достаточно времени, чтобы разделаться с этим домом, — рассмеялась она. — А потом все вложения все равно окупятся. Думаю, мы начнем сдавать его в аренду, но только сейчас об этом нельзя говорить Освальду.

— Почему? — спросил мужчина.

— Он консервативен и упрям. Музыкальный вечер не принес ему никакого дохода, и он слышать больше ничего не хочет о том, чтобы использовать Хантсфорд.