Куртис Ситтенфилд - Мужчина моей мечты

— Тебе бесполезно ее обхаживать, — добавляет Анна, направляясь к выходу. — И не потому, что она моя сестра.

Правила для Оливера.

Ему запрещено пользоваться услугами проституток.

С одной и той же женщиной он имеет право заниматься сексом дважды, но не более того.

Ему разрешено заниматься оральным сексом, но только не в роли исполнителя.

Он обязан пользоваться презервативами.

Он обязан принять душ накануне встречи с Анной.

Согласится ли он хотя бы на одно из этих правил, кроме душа? Конечно нет. Это же очевидно. Наверняка он только и делает, что снимает шлюх, и Анна, скорее всего, уже заражена какой-нибудь венерической болезнью.

Иногда ей кажется, что выполнять эти правила не так уж и трудно. Даже для Оливера в них есть масса вариантов и лазеек. Один раз Анна решила зайти в Интернет на сайты любителей секса, но, просмотрев несколько страничек, сразу же заскучала. Какой смысл тратить время в Интернете, если Оливер такой же? Это все равно, как если бы он был алкоголиком. Можно называть это как угодно, но он такой, какой есть, и не собирается меняться. Он себя не презирает, по крайней мере не больше, чем презирают себя все остальные. Просто он не верит в моногамию.

Вот правило для нее (одно-единственное): она имеет право задавать ему любые вопросы, но только в том случае, если будет уверена, что его ответы никак не повлияют на их отношения. При условии, что Анна почувствует, что им обоим будет лучше, если она не воспользуется этим правом, а сохранит его за собой на неопределенное будущее (как облигацию), она не сделает этого. Хотя, вообще-то, она и так никогда не задает ему никаких вопросов.

Первый раз все стало понятно через неделю после того, как Анна и Оливер начали жить вместе. В тот день, пообедав на улице, они вернулись в свой офис, и, когда она села за свой стол, он вдруг попросил:

— Повернись ко мне, я хочу тебе кое-что сказать. — Оливер явно нервничал, напоминая своим поведением человека, которому очень хочется помочиться. — Знаешь, что означает слово «юбочник» на самом деле?

— Не поняла.

— Дебби Фенстер сегодня утром у меня отсосала.

Анна подумала, что он шутит. По крайней мере, сначала ей это показалось больше похожим на шутку. Она спросила:

— Что, прямо здесь?

— В туалете для инвалидов.

Она почувствовала отвращение, которое было больше, нежели злость или печаль. Дебби становилась на колени там, на грязном полу? Анна хорошо знала, как выглядит эта комната, потому что сама предпочитала ходить туда: в обычном женском туалете находилось несколько кабинок, а там можно было посидеть спокойно, без посторонних. И что, Оливер голым задом прислонялся к заплеванной стене? При включенной неоновой лампе, в десять утра, или когда там это у них произошло?

— Что ты скажешь? — поинтересовался он.

— Скажу, что это отвратительно.

— Ты теперь бросишь меня? — спросил он. После Ньюпорта они не употребляли такие выражения, как «мой парень» или «моя девушка», они просто слали друг другу по электронной почте письма игривого содержания, хотя и сидели в одном помещении, ходили после работы в бары (напиваться с Оливером, особенно в конце рабочей недели, было весело) и проводили ночи вместе. Всю эту короткую неделю Анна чувствовала себя удивительно и на душе у нее было непривычно хорошо.

— С моей стороны глупо бросать тебя, — ответила она. — Не правда ли?

Ей подумалось, что, пожалуй, его признание должно было бы немного сильнее ошеломить ее. Анне стало как-то неловко, неприятно, но ошеломлена она явно не была.

Оливер по-прежнему неподвижно стоял, не сводя с нее пристального взгляда. Но тут он устремился к Анне, опустился перед ней на колени и обнял руками за бедра. Дверь в офис была открыта, Анна слышала, как совсем рядом двое коллег обсуждали футбол.

— Встань, — сказала она, хотя на самом деле ей этого совсем не хотелось.

Он уткнулся носом в ее лобковую кость.

— Оливер… — Анна действительно жутко испугалась, что кто-нибудь сейчас зайдет в их офис, хотя эта неестественная поза ей нравилась. Но тут воображение подкинуло образ Дебби Фенстер, которая стояла перед Оливером на коленях, совсем не так, как он сейчас сидит перед Анной. — Правда, — глухо произнесла Анна. — Говорю тебе, вставай.

Когда он посмотрел на нее снизу вверх и переместил вес своего тела на пятки, она поднялась.

— На сегодня у меня все. Я ухожу. Если кто-нибудь будет искать меня, скажи, что мне нужно было к врачу. Все это так неожиданно! — В дверях она задержалась и добавила: — Я знаю, что в Ньюпорте ты меня честно предупреждал, но все равно, это очень неожиданно.