Владимир Андреев - Жажда мести - Жажда мести. Храм любви

— Виджей! Постой! Почему ты избегаешь меня?

Он нехотя вылез из скутера, приблизился к ней, мрачный и чужой.

— Как ты мог не зайти ко мне, вернувшись в город? Что с тобой?

— Таковы были обстоятельства, — еле выдавил юноша. — Я должен был так поступить.

— Обстоятельства? Я знаю, что произошло. Твои братья предали тебя. Это ради них ты пошел на убийство, а мне пришлось ждать тебя долгих семь лет! Ты вернулся и прячешься от меня. Если бы ты знал, сколько слез я пролила! Неужели ты хочешь убить и нашу любовь?

— Нет, Ратха, в тебе моя жизнь. Только мысль о том, что ты думаешь обо мне и ждешь, вселяла в меня надежду, придавала силы пережить тяготы тюремного заключения.

— Тогда почему все это происходит? Я хочу быть с тобой, мы не должны больше расставаться!

Лицо Виджея сделалось еще мрачнее. Он почти не смотрел на девушку, натянутую, словно струна, в ожидании приговора. И он его произнес:

— Я не могу объяснить тебе, у меня не хватает слов, но мы не должны сейчас встречаться.

Ратха поникла, глаза ее потухли. Эти изменения мгновенно преобразили ее.

— Если ты веришь мне, — продолжал юноша, — наберись терпения.

Он не сумел объяснить любимой, что не может быть вместе с ней, пока не решит свои проблемы. Между ними образовалась стена, которую должен разрушить только он сам.

Ратха — молодая, красивая актриса, режиссер, преуспевающий на студии брата. У нее блестящее будущее. А Виджей уже не тот веселый парень, который пытался использовать свой шанс. Теперь у него нет никаких шансов, у него нет ничего: ни семьи, ни дома. Виджей должен вернуть себе все это, и прежде всего он должен найти мать, затерявшуюся неизвестно где.

Юноша любил Ратху и не хотел навешивать на нее свои невзгоды. Кому нужен человек, раздавленный непомерным грузом проблем? Так подсказал ему тюремный опыт — каждый сам за себя, каждый выбирается в одиночку.

Ратха доказала бы ему, что он не прав, ее любовь помогла бы ему быстрее подняться. Вместе они бы справились с трудностями. Виджей не захотел этого. Тюрьма сделала из него одинокого волка.

— Здравствуйте, господин Делиб. Рады вас видеть!

— Как идут дела? Я вижу, школа уже закончена?

— Да, остались только кое-какие мелочи.

— Отлично.

Мягко хлопнула дверца лимузина, длинный «кадиллак» отъехал со строительной площадки, шурша шинами по еще не убранному гравию.

— Кто это был, Нараян?

— Где?

— Да вот, только что разговаривал с нашим начальником, не выходя из машины.

— Это был господин Делиб, он тут самый главный.

— Интересно, а он знает, что весь цемент разворовали и школа держится только на честном слове?

— А ты бы помалкивал, что говоришь-то? Ты видел, как воровали, а?

— Нет, сам не видел, люди рассказывали.

— Не видел, ну так и молчи, а то выгонят тебя со стройки, опять будешь нищенствовать, милостыню просить.

— Молчу…

В прозрачном, еще не утомившемся от зноя воздухе звенели радостные голоса детей, идущих в школу. Сегодня состоится праздничный концерт в честь ее открытия. Ребята будут петь и танцевать на большой новой сцене.

Особенно блеснула своими талантами дочь Аджея — Гита. Девочка была одарена красивым голосом, необыкновенной пластикой, сулившей ей в будущем успешную карьеру актрисы. Но Сапна строила совсем другие планы, она не представляла себе дочь на кинематографическом поприще. У нее должна быть совсем другая дорога, считала мать, разве может быть девочка из приличной семьи какой-то танцовщицей? Нет, ей предначертано продолжить линию отца и стать страховым агентом или адвокатом, как дядя.

Пожалуй, адвокатом даже лучше, думала Сапна, девочке очень пойдет черная атласная мантия. И эта вздорная дочь миллионера, которая обиделась из-за сингапурского сари, испорченного глупой Лакшми, умрет от зависти. Еще бы, ведь Суджата родилась в семье миллионера, но могла родиться и в семье кули или метельщика улиц! Кроме отца-миллионера, у нее нет никаких достоинств, сама по себе она ничто. А у маленькой Гиты столько способностей! Пусть девочка пока танцует, что ж, в ее возрасте это допустимо, но потом Сапна заставит ее взяться за ум.

Мать сидела прямо перед сценой, в почетном первом ряду, с гордостью глядя на свою дочь, выводящую еще неокрепшим голосом сложную мелодию, танцуя при этом, как настоящая девадаси — храмовая танцовщица. Откуда у нее это взялось? Наверное, передалось от предков. Сама Сапна ничего не умела, да и не смогла бы сейчас, уж больно она растолстела от спокойной, безмятежной жизни.