Тейлор Рейд - Настоящая любовь

– Начинается шторм, нельзя ездить так же, как в середине июня, – говорит полицейский, беря документы у Джесса и заглядывая в них.

– Понял.

– А ваши права? – Офицер опускает глаза и пристально смотрит прямо на Джесса. Я отворачиваюсь, не в силах этого вынести.

– У меня их нет, – говорит Джесс.

– Простите?

– У меня их нет, сэр, – говорит Джесс. По его голосу я понимаю, что он изо всех сил старается не потерять самообладания.

– Что вы имеете в виду, говоря, что у вас их нет?

Я как будто схожу с ума. Руки начинают двигаться сами по себе. Я беру конверт, остававшийся в машине с тех пор, как мы ехали сюда.

– Офицер, он только что вернулся после того, как пропал в море, – говорю я.

Офицер в крайнем удивлении смотрит на меня. Не потому, что он верит мне, а потому, что, видимо, не может поверить в то, что кто-то пытается так изощренно лгать.

– Она… – Джесс пытается объяснить, но что он может сказать? Ведь я говорю правду.

– Я могу доказать это вам, – говорю я, заглядываю в конверт и вытягиваю оттуда напечатанную несколько лет назад статью о том, что Джесс пропал без вести. Там есть его фотография, посередине текста. Я протягиваю ее копу.

Я не знаю, почему он, желая ублажить меня, берет ее, но он берет. А потом переводит взгляд с фотографии на Джесса. И я понимаю, что пока он не удостоверится, он также не будет окончательно уверен, что я не лгу.

– Сэр, – начинает Джесс, но полицейский прерывает его:

– Позвольте мне прочитать это.

Итак, мы ждем.

Коп просматривает статью, водя глазами слева направо. Он смотрит на фотографию, а затем снова на Джесса.

– Допустим, я верю этому… – говорит коп.

– Он вернулся пару дней назад, – говорю я. – Он еще не получил права, кредитные карты и удостоверение личности.

– Тогда ему не следовало бы водить машину.

– Да, – соглашаюсь я. Я не могу отрицать этого. – Не следовало бы. Но после того, как он отсутствовал почти четыре года, больше всего ему хочется несколько минут посидеть за рулем.

Полицейский на секунду закрывает глаза, а вновь открыв их, принимает решение.

– Сынок, слезай с водительского места и уступи руль молодой женщине.

– Да, сэр, – говорит Джесс, но никто из нас не двигается с места.

– Сейчас же, – говорит офицер.

Джесс моментально распахивает дверь и встает. Мы меняемся местами. Проходя мимо офицера, я замечаю, что его все это не слишком забавляет. Я сажусь на место водителя, и офицер захлопывает дверь машины вместо меня.

– Здесь чертовски холодно, и я не хочу стоять на дороге, пытаясь угадать, не провели ли вы меня. Я рискую оказаться… легковерным.

Наклоняясь ниже, он смотрит в лицо Джессу.

– Если я опять поймаю вас в этом городе за рулем без прав, мне придется арестовать вас. Ясно?

– Безусловно, – говорит Джесс.

– Хорошо, – говорит коп, а потом снова оборачивается: – А сейчас я хотел бы взглянуть на ваши права, мисс.

– О, конечно, говорю я, поворачиваясь к своей сумочке, лежащей у ног Джесса. Наклонившись, Джесс достает из нее мой бумажник и вытаскивает из него права.

– Я не могу ждать вас всю ночь, – говорит коп.

Я беру права из рук Джесса и передаю копу. Он разглядывает их, потом смотрит на меня и возвращает обратно.

– Соблюдайте предельную скорость, мисс Блэр, – говорит он.

– Обязательно, – отвечаю я.

А потом он уходит.

Я закрываю окно, в машине снова становится тепло и темно. Я возвращаю свои права Джессу.

Я вижу, как полицейский, выехав на дорогу, уезжает, и включаю поворотник.

Я смотрю на Джесса.

Он внимательно рассматривает мои права.

– Ты вернула себе девичью фамилию?

– Что?

Он показывает мне мое собственное удостоверение личности и указывает на имя. С фотографии на меня смотрит мое молодое лицо.

– Ты сменила фамилию, – повторяет он. На этот раз это скорее утверждение, чем вопрос.

– Да, – говорю я. – Сменила.

Джесс на минуту умолкает.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

Он кладет мои права обратно в бумажник и обхватывает себя руками.

– Да, – говорит он. – Безусловно. Ты думала, что я умер, верно? Ты думала, что я исчез навсегда?

– Верно.

Я не упоминаю о том, что не знаю, чувствовала ли я себя когда-нибудь комфортно от того, что сменила свое имя на имя Эмма Лернер, в душе я всегда была Эммой Блэр.

– Ладно, – говорит он. – Я понимаю. Странно, когда видишь это, но я понимаю.

– Хорошо, – говорю я. – Супер.

Я выезжаю на дорогу и еду обратно к хижине. Мы молчим.

Мы оба понимаем, почему никто из нас не разговаривает.