Ганс-Йозеф Ортайль - Ночные тайны

Байерман покачал головой. Сейчас он стоял перед ним такой растерянный, как будто хотел попросить прощения.

— Ты шутишь, Георг.

— Вовсе нет, я не шучу, я говорю серьезно. Почему, черт возьми, мне не быть серьезным? Когда я буду возглавлять концерн, «Caspar & Cuypers» потребуется опытный издатель. На эту должность я не возьму человека со стороны. Я тебе это сразу говорю. Мне все равно, кто бы ни пришел наниматься, я откажу любому. Ты в курсе всех дел. Никто не знает издательство лучше, чем ты. Ты как раз тот человек, который мне нужен, и кроме того, с тобой мне хорошо работается.

Хойкен пошел вперед, хотя видел, что Байерман все еще стоит, словно не может понять, что говорил ему Хойкен. Конечно, о таком предложении Гюнтер не мог и подумать. Как профессиональный редактор, он никогда не мечтал быть издателем. Между издателями и редакторами никогда не было конкуренции. Издатели могли чувствовать себя спокойно, со стороны редакторов им ничего не угрожало. Имя редактора могло даже нигде не появляться — ни в книге, ни в поздравлениях, а когда в издательстве отмечали открытие выставки, на стендах никогда не было фото редакторов.

— Я слишком стар, Георг, — тихо сказал Байерман.

— Что за чепуха! Мой отец руководит концерном, хотя ему уже почти восемьдесят лет!

— Так не пойдет, Георг. Я могу создавать программы, но ничего не смыслю в финансах.

— Ну и что? Мы дадим тебе специалиста, который разбирается в финансах. Финансы — это то, чему можно научиться, но нельзя научиться сделать из записной книжки мемуары!

Теперь он почти тащил Гюнтера за собой и давно уже не смотрел на вольеры с тиграми и львами. Казалось, Байермана сейчас ничего не интересовало. Когда они дошли до тропического домика, он, как заведенная игрушка, по инерции пошел дальше по узкой, извилистой тропе между экзотическими растениями. Рад ли он? Счастлив ли сейчас хоть немного? Хойкен наблюдал за ним со стороны. Байерман втянул голову в плечи и был совсем не похож на человека, которому только что сделали самое лучшее предложение в жизни. Встряхнуть бы его и отругать хорошенько. Может, предложение кажется Гюнтеру чересчур щедрым и это так угнетает его, что он даже не способен радоваться? Вот Хойкен в последнее время мог радоваться. Еще никогда в жизни он не чувствовал такой легкости. Стоило ему только подумать о предстоящем вечере и освещенном окне его номера, как в душе уже поднималась теплая волна ожидания. Он не чувствовал своих ног, словно на голодный желудок выпил маленький глоток «Veuve Cliquot Rose» . Это ожидание радости скрадывало трудности рабочего дня. Все у него получалось быстро и просто уже потому, что ко всему он относился легко и не так остро воспринимал текущие дела.

— Боже мой, — сказал наконец Хойкен, — ты бы мог хоть немного порадоваться.

Они остановились перед водопадом. Здесь висела табличка с надписью, сообщающей, что в водоеме обитают особенные птицы с нежным оперением, какой-то редкий вид голубя. На перилах сидели три птицы, такие надменные и неприступные, словно они понимали свою исключительность. Хойкен пошел дальше. Равномерный шум водопада, вокруг которого, брызгаясь, бегали дети, раздражал его. В сущности, теперь ему мешало все — это чириканье, кваканье, рычание, которое доносилось отовсюду, и эти животные, которые прятались в своих норах и все равно были заметными.

— Это совсем не то, что ты думаешь, — вдруг произнес Байерман. — Я очень рад, но должен сказать тебе одну важную вещь, о которой ты не имеешь понятия.

— О чем я не имею понятия? — спросил Хойкен. — О какой важной вещи я не имею понятия?

— Давай выйдем отсюда, — предложил Байерман. — И слепому видно, что тебе здесь не по себе.

— Спасибо за то, что ты меня понимаешь, — ответил Хойкен и сразу вышел наружу.

Наверное, кто-то пронюхал об их отношениях с Яной. Возможно, кто-нибудь видел их вместе. Они вели себя неосторожно. Влюбленные не способны быть осторожными. Сейчас он это узнает. Хойкен вышел и остановился. Когда же они об этом узнали? И что теперь будет? Он признает это, он не будет возражать. Это будет нелегко, но лгать он не станет.

— Итак, пожалуйста, — сказал он раздраженно, — о чем я не имею понятия?

Байерман видел, что Хойкен взволнован. Он взял Георга за руку и потащил дальше. Тот делал слабые попытки вырваться, но потом двинулся за Гюнтером.

— В последнее время я часто задерживался в издательстве, — сказал Байерман. — Я был занят романом Ханггартнера и его чертовым дневником. На второй вечер я увидел твоего брата. Он приехал в концерн.