Сабрина Йорк - Поцелуй шотландца

Он многозначительно оглядел битком набитую мясом комнату. Сюзанна нахмурилась и постучала носком по полу.

– Это же его люди.

– Да.

Он больше ничего не добавил, просто стоял и смотрел на нее, и это ее слегка тревожило. Или не слегка.

– Это все? – рявкнула она.

Эндрю повернулся, чтобы уйти. И почему при этом у нее упало сердце, она не имела понятия. Но он не ушел. Он ударом ноги закрыл дверь и снова вернулся к ней. Ее пульс пустился вскачь.

– Я… что вы делаете?

Он подошел ближе. Свет лампы падал так, что на его лице образовались резкие тени, и это придавало его облику нечто зловещее.

– Я не могу перестать об этом думать, – сказал Эндрю.

У нее заурчало в животе.

– О чем?

– О том поцелуе.

Сюзанна почувствовала жар внизу живота. Она огляделась, ища путь к отступлению. Пути не было. Она не могла сбежать от желания, которое внезапно стало в ней разрастаться.

– О том… том… поцелуе?

Эндрю улыбнулся.

– Это было восхитительно. Но в нем было и еще что-то…

Он шагнул еще ближе, и хотя она пятилась, деваться было некуда. Он снова загнал ее в угол. Она положила ладонь на его грудь – наверное чтобы удержать его на расстоянии. Под ее ладонью гулко билось его сердце.

– Что-то еще? Что?

Сюзанна подняла на него взгляд. Она была не в силах двинуться с места.

– Я не уверен. – Шепот. Но большего и не было нужно, потому что он и так подошел настолько близко, что ближе уже было некуда. Ее опалило тепло его тела. – Мне нужно попробовать еще раз.

Прежде чем она успела ускользнуть или хоть как-то отреагировать, его губы коснулись ее губ, провели по ним, и это повлияло на ее рассудок. Это был не поцелуй, а всего лишь намек на поцелуй, но этого оказалось достаточно, чтобы все ее существо наполнилось его вкусом, его ароматом. У Сюзанны ослабели колени, она покачнулась. Его руки окружили ее и поддержали. Эндрю положил ладонь на ее спину и привлек ближе. Застонал и углубил поцелуй, накрывая ее рот своим ртом. Омывая ее волной желания. Это было море, в котором она бы с радостью утонула. И так же, как это уже случилось вчера, от одного только прикосновения его губ к ее губам все ее сомнения, вся боль, вся ее продержавшаяся шесть лет решимость рассыпались в пыль. Она могла возненавидеть себя за эту слабость и даже должна была это сделать, но не сейчас. Уже вечером она об этом пожалеет, но пока она хотела только упиваться ощущениями, которые он пробудил в ее голодном, ноющем теле. Как будто в его объятиях она снова оживала. Но, конечно, лишь ненадолго. Скоро Сюзанна снова свернется, как ежик, в клубочек и обратится в камень, но сейчас она была живой.

Она открылась навстречу Эндрю, впустила его внутрь, втянула в рот его язык. Он немного отстранился, его ноздри трепетали, глаза расширились. Он погрузил руки в ее волосы, захватил их в кулаки, рванул ее на себя и снова поцеловал. На этот раз не было бережного исследования, он не пробовал ее нежно на вкус, а с яростным желанием долго голодавшего человека поглотил ее целиком. Это было великолепно, страстно, неистово и… неосмотрительно, но Сюзанна утонула в этом ощущении. Пока Эндрю ее целовал, его руки двигались по ее телу, скользили по спине, по бедрам, накрыли ее ягодицы. Он прижался к ней и потянул ее на себя. Она почувствовала, насколько он возбужден. В ее сознании мелькнула одна мысль – глупая, неразумная. Они были одни в погребе, и вряд ли к ним кто-нибудь мог ворваться. Ее тело было готово его принять, ее лоно ныло от желания. Разве трудно было бы поднять юбки и откинуться назад? Насколько безумно было бы отведать вкус того давнего наслаждения хотя бы еще один раз? Да, потом она может об этом пожалеть, но она это переживет. Как уже пережила однажды. Но еще до того, как она начала действовать, повинуясь безрассудному и необузданному желанию, Эндрю поднял голову и посмотрел на нее. Его влажные губы приоткрылись, на лбу пролегла складка.

– Сюзанна? – прошептал он.

Она с трудом сглотнула.

– Что?

– У тебя такой вкус…

Ее сердце застучало громче. И тут, к ее досаде… нет, к ее облегчению, он отстранился. Конечно же, проблеск узнавания, мелькнувший в его глазах, ей почудился. Он же ее не помнит. Не помнит? В ней вспыхнула было надежда, но она тут же ее загасила. Это было не узнавание, а досада. Кроме того, она же не хотела, чтобы он ее вспомнил. Она не хотела, чтобы он вспомнил хоть что-нибудь, потому что слишком многое было поставлено на карту.

– У тебя восхитительный вкус.