Ольга Кирсанова - Венера из Антальи

Однако я старалась гнать от себя любые подозрения. Никита взрослый, самостоятельный мужчина, умный и наблюдательный, с немалым жизненным опытом. Захочет — сам во всем разберется и без моего участия. Тем более что время шло, а я до сих пор так и не познакомилась с каким-нибудь приличным мужчиной…

Сидя под пляжным зонтиком, я щурилась на ласковые бирюзовые волны и представляла Антонио Бандераса, обнимающего меня со всей силой, на которую он, судя по всему, был способен. Я ласкала его локоны, а он незаметно склонялся к моему уху, и в его шепоте звучали страсть и романтика.

Поправив солнцезащитные очки, я принялась рассматривать молодых людей. Антонио бандерасов тут явно не наблюдалось — по крайней мере, в пределах видимости. Самовлюбленные мускулистые парни, изнемогающие под бременем физического совершенства, меня никогда не прельщали: кроме тренажеров да упражнений для бицепсов говорить с ними решительно не о чем. Рыхлые апатичные юноши, скучающие с пивом под зонтиками, и вовсе внушали мне отвращение. От одного вида пожилых пузатых мужчин с внешностью отставных подполковников хотелось завыть. Впрочем, нормальные мужики на пляже все-таки были, но все, к сожалению, с девушками.

Я неторопливо поднялась с лежака, лениво зашла в воду, словно оценивая ее температуру, и медленно побрела вдоль пляжа, по щиколотку утопая в белопенном прибое. Пройдя с десяток метров, я поймала на себе чей-то настороженный взгляд. Из-под матерчатого зонтика блеснули огненные кудри, и я с удивлением рассмотрела ту самую загадочную рыжую, которую мы видели в красном кабриолете. На ней был старомодный закрытый купальник и плетеная соломенная шляпа, какие обычно на ялтинских пляжах носят дамы предпенсионного возраста. Странно, но она явно не хотела встречаться со мной взглядами: сразу же опустила со лба огромные черные очки вполлица и уткнулась в «Московский комсомолец». Почему-то некстати мелькнула мысль об амазонской царице Антиопе, которая также была рыжеволосой и, по заверениям древних греков, любила не мужчин, а женщин…

Впрочем, меня не смутила ни внезапная встреча, ни странная реакция загадочной незнакомки: ведь я отправилась по пляжу не для поиска женщин! Какое мне дело до нее?!

Мужчина лет тридцати пяти, сидевший с толстым томом на коленях, сразу же показался мне симпатичным. Конечно, это был не Антонио Бандерас, но на безрыбье, как говорится, и рак — рыба… Сфокусировав зрение, я рассмотрела название его книги: «История культуры античных Афин». Никакой спутницы рядом не наблюдалось, равно как и женских вещей. Мужчина выглядел солидным, приятным, а главное, культурным: не всякий решится читать на отдыхе подобную литературу!

Самый простой способ завязать на пляже знакомство с одиноким мужчиной — попросить посторожить вещи, пока идешь купаться. Способ обычно срабатывает на все сто, и выделенный мною эстет не являлся исключением. Спустя минут десять мы сидели рядом и болтали о разных пустяках. Естественно, воспевать немеркнущую красоту творений Фидия и Праксителя на жарком пляже было бы смешно; лучше всего трепаться о местных достопримечательностях и делиться планами на будущее.

Любитель афинской культуры оказался приятным и любезным собеседником. Он работал в одном из московских музеев, и мы с удивлением обнаружили даже общих знакомых. Интонации музейного работника звучали дружелюбно и даже душевно, и я уже прикидывала — стоит ли нам отправиться сегодня куда-нибудь вечером, а если стоит — куда именно.

— А не выпить ли нам «Баккарди» со льдом? — наконец предложил он и отправился в бар, полотняные грибки которого приятно белели неподалеку.

Я проводила его взглядом, прикидывая, как могут развиваться наши дальнейшие отношения. И чуть не остолбенела, когда к моему новому знакомому подошла та самая рыжая!

Они говорили минуты две, не больше. Сперва мой эстет слушал собеседницу снисходительно и даже насмешливо. Однако вскоре улыбка исчезла с его лица. Коротко кивнув, он взял-таки два бокала и пошел в мою сторону. Даже отсюда, с лежака, было видно, как изменилась его походка.

Да и от прежней любезности не осталось и следа. Фразы нового знакомого звучали предельно натянуто — так, словно он разговаривал с неуступчивым гаишником, поймавшим его на превышении скорости. Несомненно, виной тому стала та самая рыжая. Видимо, она что-то сказала именно про меня.

Разговор становился все более и более натянутым. Паузы делались все чаще. Набравшись наглости, я отстроила деликатную фразу: