Джоанна Шуп - Барон. В плену твоих чар

– Эйва, поцелуйте меня. Пожалуйста …

Последнее слово, которое прошептал Уилл, доконало ее. Эйва даже представить себе не могла, что Уиллу Слоану знакомо слово «пожалуйста», не говоря уже о том, что он способен произнести его с такой чувственной интонацией. Не думая – даже не моргнув, – она стремительно рванулась вперед и прижалась ртом к его губам. В голове у нее не было ни тревоги о будущем, ни переживаний о прошлом. Существовало только настоящее, а в этом настоящем – необходимость удовлетворить непреодолимое желание попробовать его на вкус и посмотреть, сможет ли она раскачать этот строго контролируемый экстерьер.

В тот же миг, как они коснулись друг друга, рот Слоана сделался напряженным и жадным, его губы слились с ее губами, а ладони оказались на щеках Эйвы, удерживая ее. И она считала его холодным? Как же она ошибалась! Между ними бушевало пламя, а поцелуй его упругих, лихорадочно дрожащих губ просто обжигал. Голова у Эйвы кружилась, и, чтобы не потерять равновесие, она схватилась за отвороты его пиджака. Уилл приоткрыл рот, и его язык скользнул по ее губам. Женщина резко вдохнула, и ее уста открылись, пустив его внутрь. Пока его язык – нечестивое скольжение страстного жара со вкусом дорогих напитков и пряностей – осваивался там, Уилл крепче прижал ее к себе.

Его поцелуи совершенно не соответствовали его строгой, «застегнутой на все пуговицы» манере поведения. Они были требовательными, полными греховных обещаний. Под внешней оболочкой, словно бушующий пар внутри котла, таилась в засаде неконтролируемая страсть. Внезапно Эйве захотелось увидеть, как благодаря ей он станет раскрепощенным и неуправляемым.

Трудно сказать, сколько это все продолжалось. Эйва потеряла чувство времени и пространства, потеряла голову… Для нее не существовало ничего, кроме его губ, языка, кроме горячего дыхания в такт ее вдохам – все это могло длиться целую ночь. Их поцелуй не был нежным; он был страстным, жадным – и Эйва наслаждалась каждым вздохом, каждым стоном, срывавшимся с уст Уилла.

Когда же он наконец оторвался от нее, она испытала укол разочарования – но только до тех пор, пока его губы не заскользили вниз по ее шее. Ох, слава богу, он не собирается останавливаться! Откинув голову, Эйва сосредоточилась на удовольствии, которое доставляло ей путешествие его языка и зубов по ее чувствительной коже. Спина женщины выгибалась дугой, а грудь болезненно зудела, требуя внимания к себе. Эйва не могла прижаться к Уиллу так, как ей того хотелось, не могла в полной мере воспользоваться ситуацией.

– Вы такая красивая, – пробормотал он ей в шею.

Эти слова опустились на нее, точно покрывало из снега. Ей и раньше приходилось слышать эти полные фальши комплименты, в том числе и от богатого мужчины старше ее, который придавал им не больше значения, чем Уилл. Эйва почувствовала в груди холодное онемение и оттолкнула его.

– Стоп. – Она набрала побольше воздуха в легкие и собрала в кулак всю свою решимость. – Вы должны немедленно это прекратить.

Уилл отпрянул. В его голове царило смятение, в то время как кровь продолжала бурлить от желания. Но тут он заметил в широко открытых глазах Эйвы странную уязвимость и едва узнал ее. Что же произошло? Он был уверен, что ей нравилось целоваться с ним, но вдруг что-то заставило ее остановиться.

Глупо было просить у нее поцелуй, но он должен был хотя бы немного попробовать на вкус эту женщину, прежде чем навсегда выбросить ее из головы. План его, тем не менее, безнадежно провалился, потому что после поцелуя жажда лишь усилилась. Уилл провел рукой по щеке, восстанавливая дыхание.

– Все зашло дальше, чем я хотел изначально.

– Думаю, все зашло дальше, чем мы оба хотели.

И Эйва продолжила уже другим, отстраненным тоном. Уилл чувствовал, как с каждым ее словом его внутренности все туже завязываются в узел.

– Однако давайте не будем принимать происшедшее за то, чем оно на самом деле не является. Вы попросили меня вас поцеловать – я поцеловала. Считайте это благодарностью за то, что вы помогли мне освободить Тома.

Помог ей освободить Тома? Ее безразличие бесило Уилла – особенно если учесть, что он был по-прежнему возбужден. Она ведь тоже пылает от страсти, так почему же ведет себя так, будто этот поцелуй так мало значит для нее?

– И я должен поверить в то, что это было единственной причиной?

– А вы ожидали чего-то большего? – бросила в ответ Эйва.

Уилла захлестнула волна злости, которая очень быстро сменила желание, бурлившее в его крови. Он должен оставить эту женщину в покое, должен отпустить ее. Черт, ему необходимо держаться от нее подальше. Она всего лишь актриса, мошенница, по которой плачет тюрьма. Какими бы благородными ни были ее порывы, Эйва зарабатывает на жизнь, обманывая людей. Уилл не мог уважать ее выбор – как не станут уважать и его избиратели, если вдруг выяснится, что он и мадам Золикофф как-то связаны.