Ольга Бенуа - Осенние звёзды

— Начинаю.

Михаил минут пять ходил вокруг, пытаясь найти удачный момент и место, передвигая то край ночной сорочки, в которую была облачена Валентина, то одеяло, то саму Валентину.

— Ты долго будешь меня как тушку рассматривать?

— Не торопи, я должен высчитать угол падения шприца. Ой!

— Что такое, у меня хвост вырос?

— Я же забыл продезинфицировать место.

— Я с тобой инфаркт заработаю и придется тебе делать мне искусственный массаж сердца. В общем, так, или коли, или я позвоню Светке.

— Хорошо, хорошо, я уже в пути.

Намазав половину ягодиц йодом и изобразив мишень с «яблочком», закрыв глаза, Михаил воткнул шприц. Валентина ойкнула, он тут же вытащил шприц обратно.

— Ты что делаешь, я ж не подушка!

— Прости, Валюш, но в подушку он входил жестко, а в тебя как нож в масло. Я ж не знал, что так мягко будет. Знаешь, звони Светке.

— Хорошо, — сказала Валя, поправляя рубашку и накрываясь одеялом. — Не хотела человека беспокоить, но придется. Заодно узнаем, что там у нее с Николаем. А пока пропустим один укол, не страшно ведь.

— Я отгулы взял, так что неделю с тобой побуду, присмотрю, а то напугала ты меня с этими больницами. Ты отдыхай, я пойду куплю чего-нибудь вкусненького, благо, наша дочь тоже решила на пару дней нас оставить, так сказать, у нас с тобой медовая неделя. Будем одни. Радоваться и наслаждаться, — поцеловав жену, он отправился в магазин, прихватив пса, который поселился у них навсегда.

Прекрасно разбираясь в людях, Александр не находил достойного ответа, почему женщина его мечты отказывается от него. Отъезд девушки Ильи на повышение в столицу оказался палкой о двух концах. Иванна, у которой кроме «духовного термометра» на стене гостиной оказалось еще отличное образование и приличный опыт работы, двумя руками ухватилась за соблазнительное предложение. Молниеносно оформив перевод детей в один из московских лицеев, она рассорилась с наставником Кинжуи, выкинула измеритель продуктовых душ и, пообещав Илье при случае позвонить, укатила. Илья не находил себе места, Светлана заламывала руки, проклиная обольстительницу, разбившую ему сердце.

С другой стороны, было не слишком ясно, почему Светлана отказывается от любви только из-за того, что муж стал чуть более внимателен? Александр знал, чувствовал, что дорог Светлане, и вдруг такая перемена, отказ от всего ради родного болота и царящего в нем водяного. Ситуацию не переломила даже встреча на вечеринке. Как платье Золушки превращается в лохмотья, а карета — в тыкву, так романтический настрой Светланы исчез с последним ударом часов.

Александр сидел на скамейке, смотрел на прохожих и ломал голову над вечным вопросом, как завоевать женщину. Сквер перед горсоветом был вылизан до блеска. Дорожки аккуратно подметены, бордюры покрашены, цветы высажены в виде герба области. Пушной геральдический зверек в своей цветочной ипостаси больше напоминал кошку, но идея горожанам нравилась и на фоне клумбы активно фотографировались жители и гости региональной столицы. На лавочках сидели любители пернатых и кормили голубей, которые были почти домашними. Некоторые садились прямо на руку или клевали принесенный хлеб с носков ботинок. Моложавая бабушка, стараясь одной рукой удержать коляску, другой — внучку, объясняла малышке, что надо, как большие дяди и тети, не пугать птиц, а стоять тихонечко, и тогда они подойдут поближе и попросят угощения. Но девочке хотелось сейчас, потому что ее хлеб лучше. Вырвавшись из рук женщины, она с пронзительным криком врезалась в мирно пасущуюся, ничего не подозревающую стаю. Птицы взметнулись ввысь. Девочка и сидящие на скамейках смотрели в небо, никто не возмутился, кроме бабушки, пытающейся из всего вычленить воспитательный момент. Все понимали, что гораздо интереснее сделать по-своему, а не чинно кормить птичек. Мало кто из находящихся в сквере мог себе позволить выходку маленькой девочки, еще незнакомой с условностями, правилами и прочим балластом, который прибавляется с каждым лишним годом в паспорте и каждой новой морщиной на лице.

— Вот так и надо жить, не задумываясь. Делать то, что нравится, не то, что должен, — задумчиво произнес Александр, решительно вставая и направляясь на стоянку машин.

— Есть кто дома? — Николай заглянул в прихожую, пряча руки за спиной. — Есть здесь кто живой? — короткими перебежками он метнулся на кухню прямо в ботинках, оставляя грязные следы на паркете, шлепнул на стол букет алых роз.