Арман Делафер - Проще не бывает

- Дать тебе тапочки? - спросил Жак.

Она посмотрела на свои ноги: узкие, белые ступни на голубом ковре, и покачала головой:

- Не стоит.

Он провел её по коридору до ванны и попросил:

- Не запирай дверь. Мало ли что может случиться...

- Не буду, - согласилась Жанна.

Она с наслаждением умылась, почистила зубы и подумала, как прекрасно будет завтра принять ванну. Она хорошо помнила, то наслаждение, которое испытала, принимая ванну после первых родов. Теплая вода, обволакивающая снова ставшее стройным тело, плоский живот, запах ароматической соли...

И как хорошо, что внизу нет отопления. Пройдет ещё несколько дней, она останется совсем одна, и тогда... Внезапно ей пришло в голову, что можно было бы попросить Жака помочь ей. Почему-то ей показалось, что он справиться с этой деликатной миссией так же равнодушно и непринужденно, как с заваркой чая. Почему бы и нет? Ведь не выдаст же он её, в самом деле. А если выдаст? И потом ведь придется прикасаться к... Ну, к этому...

Тогда, в больнице, санитарка, которая помогала ей принять ванну, сказала:

- Наверное, мечтаете сделать прическу? Все матери стремятся посетить парикмахерскую, как только выйдут отсюда.

Жанна тогда вежливо улыбнулась, а про себя подумала, что за всю жизнь была в парикмахерской не больше пяти раз. Ей трудно было понять женщин, для которых прическа - самое главное дело после рождения ребенка. Сама она не любила прикосновение чужих рук к своим волосам, она вообще не любила чужих прикосновений. Не любила чужих...

Почему она такая? Почему не способна испытывать чувства, свойственные всем нормальным женщинам? Жанна посмотрела на себя в зеркало: обычное лицо обычной женщины. Что же в ней не так?

Причесавшись, Жанна почувствовала себя совсем хорошо и даже перестала испытывать чувство вины перед Жаком за то, что ему приходится тратить на неё столько времени. Ну, проведет он рядом с ней вечер - ничего страшного не случится. Потерпит, с ума уж точно не сойдет, особенно с бутылкой виски под рукой. Это была редкая, блаженная минута душевного равновесия.

Когда она вернулась в спальню, поднос с ужином уже стоял возле кровати, а ребенок мирно спал в колыбельке возле окна. Жанна вдруг почувствовала зверский аппетит и, усевшись поудобнее в кровати, поднесла ко рту первый кусок, как вдруг страшная боль буквально пронзила её, и она невольно застонала.

- Что случилось? - вскочил с кресла Жак.

- Пустяки, просто немного заболело...

- Люси после родов чувствовала себя просто отвратительно.

- Это неправильно, - заметила Жанна, снова принимаясь за еду. Пережить такие муки во время родов, да ещё потом мучиться. Хотя первый ребенок достался мне очень легко, словно я показала какой-то фокус...

- Такие фокусы многие показывают, - заметил Жак, как-то странно оживившись.

Какое-то время они оба молча ели, потом она испытала неловкость и включила радио. Читали стихи.

- Кстати, недавно передавали твое стихотворение, - заметил Жак.

- Правда? - переспросила она, не веря своим ушам.

Значит, она кому-то хоть немного интересна? Значит, Жак вспомнил о ней, когда услышал по радио её стихи, вспомнил, чем она занималась и до сих пор иногда занимается. А ведь ей казалось, что он не помнит даже её имени, настолько мало она его интересует.

- Правда, - абсолютно серьезно подтвердил он. - Стихотворение про аэропорт...

- Про аэровокзал, - машинально поправила она его, поддавшись своей мании быть точной в мельчайших деталях.

- Ну да, конечно! Но я не люблю такие места. Когда я сажусь в самолет, то просто умираю от страха.

- Это старое стихотворение. Сейчас я уже не пишу.

- Разве? - равнодушно спросил он, и она почувствовала себя в своей тарелке.

Никто никому не нужен, никто никому не интересен. Так и должно быть. Ужин они закончили в молчании, и Жанна снова взялась за книгу. Терпение её постепенно начало иссякать: Жак по-прежнему сидел в кресле, абсолютно ничего не делая и глядя на огонь в газовом камине. А ведь Люси говорила, что он захватит с собой какую-то работу. Наверное, письма, которые надо написать, или чеки, или счета, которые необходимо проверить. Да мало ли чем может заняться деловой мужчина!

К счастью, в гостиной зазвонил телефон, и Жак вышел из спальни. По его тону Жанна поняла, что он разговаривает с её матерью. Когда Жак вернулся, это подтвердила его ироничная улыбка.

- Я сказал, что с тобой все в порядке, - сообщил он.

- Спасибо, - отозвалась она, чувствуя, что они становятся как бы сообщниками, заговорщиками, что он стал как-то ближе к ней.