Арман Делафер - Проще не бывает

Для меня важно было не столько услышать его голос, сколько понять, что Жак снова в Париже, в нескольких километрах от меня, и что завтра мы с ним увидимся. Я попросила его быть осторожнее, а он засмеялся и сказал, что уж если ему удалось уцелеть на пожаре... И тут я поняла, как все взаимосвязано и одновременно иллюзорно в этом мире.

Жак действительно приехал на следующее утро в обещанное время. Жанна боялась, что он как-то изменится, что её любовь станет меньше или исчезнет вообще, что мир станет другим. Но ничего не изменилось: Жак взял её за руку и это прикосновение волшебным образом восстановило их прежнюю связь.

- Я так много думал о тебе, - сказал он, переступив вслед за ней порог кухни. - По несколько раз в день представлял, как ты сидишь тут, бледная и хорошенькая, и грустишь обо мне. И даже не хочешь выйти на воздух.

- А что мне там делать?

- Я бы хотел запереть тебя здесь... Нет, лучше спрятать тебя под каким-нибудь камнем и быть абсолютно уверенным в том, что ты никуда не денешься.

- Ты жесток, - усмехнулась она.

- Возможно. Но тебе запрещается без меня покидать этот дом. Ты должна сидеть и ждать меня, грустить обо мне, тосковать. Надеюсь, ты грустила обо мне?

- О Господи! - рассмеялась Жанна. - Я так грустила о тебе, что даже для тебя это было бы чересчур.

- Никогда! - быстро отозвался он. - Я хочу, чтобы обо мне тосковали до безумия. Это именно то, что мне нужно.

- Это сумасшествие?

- Да-да, именно это сумасшествие. Я хочу, чтобы без меня обо мне сходили с ума.

- Именно этим я и занималась, - вздохнула Жанна. - Как приятно получать то, что хочешь, правда?

- Но ведь этого и ждешь, - возразил Жак, легко проводя рукой по её волосам. - Иначе зачем ждать?

Он привез с собой бутылку красного вина и корзину фруктов. Они пили прямо в кухне, а Лори играл возле них с обычным своим непроницаемым видом.

- Я бы хотел, чтобы поскорее наступила ночь, - произнес вдруг Жак.

И Жанна, которая никогда никому не задавала никаких вопросов, вдруг с изумлением услышала свой голос:

- Ты останешься?

- Разумеется. Неужели я могу бросить тебя?

- Ты бросил. На несколько долгих недель.

- Это не считается, - небрежно отмахнулся он и вдруг спросил: Хочешь уехать со мной?

- Конечно. А куда?

- В Норвегию.

- Почему в Норвегию?

- Это - страна моих предков, страна моей души. Мне кажется, там мы с тобой лучше поймем друг друга. И потом мне нужно туда по делу, так что все прекрасно устраивается. Мы могли бы остановиться в доме моего деда...

- Ты сошел с ума, - слабо запротестовала она. - И это стоит больших денег...

- Вовсе нет. Дети, конечно, поедут с нами, а тебя я представлю деду как Люси. Он её сто лет не видел и, конечно, ничего не заподозрит.

- Только напишет твоей матери, а она...

- Он пишет моей матери раз в год - на Рождество, - отмахнулся Жак. К Рождеству он все забудет, к тому же письмо будет по-норвежски, а мама уже почти забыла этот язык.

У него был готов ответ на все её возражения. Несколько дней они только и делали, что обсуждали предстоящее путешествие. Жанна воспринимала эти разговоры как любовную игру, потому что даже представить себе не могла две недели, проведенные бок о бое с Жаком вдали от дома. Это было совершенно нереально, несбыточно, чем-то вроде волшебной сказки.

- Конечно, я поеду с тобой, - отвечала она на его прямой вопрос. Куда ты, туда и я, как же иначе?

- И в Австралию поехала бы?

- И в Австралию.

- Это было бы так чудесно: ложиться спать с тобой и просыпаться возле тебя. Последнее время нам это редко удается. Ты бы этого хотела?

- Конечно, - отвечала Жанна, нежно глядя на него. - Именно этого я бы и хотела больше всего на свете.

Это было невероятно: он действительно собирался куда-то ехать со мной! Я, наконец, осознала, что Жак вполне серьезен. Он заставил меня продлить давным-давно просроченный заграничный паспорт, а потом показал билеты на поезд до Гавра и на пароход до Бергена. Это уже была не фантазия, а абсолютная реальность, воплощенная в кусочках картона с цифрами. Двенадцатого октября поезд, на следующий день - пароход. А с реальностью я бороться не умею.

К тому же детям только полезно будет сменить обстановку: не я ли совсем недавно размышляла о том, что не имею никакого права запирать их вместе с собой в пустом доме? Тем не менее, до последнего момента я ждала, что Жак засмеется и скажет: я пошутил, любимая, все будет, как прежде, ты никогда и никуда не выйдешь из этого дома, да и денег у меня нет. Но этого не произошло. В назначенный вечер накануне отъезда Жак приехал ко мне.