Фабио - Таинственный

- Но мы познакомились меньше недели назад.

- Я помню. - Джори остановилась около темного седана, достала из сумочки листок бумаги и ручку и приготовилась писать записку Гретхен. - Как мне написать, где я буду?

- На твое усмотрение.

Джори ненадолго задумалась, потом убрала бумагу и ручку обратно в сумочку.

Сойер забеспокоился, подумав, что она не пойдет с ним, а вернется обратно в траурный зал, в дом, где ее подстерегает опасность.

- Что ты делаешь?

- Ничего. - Джори отошла от седана. - Я не обязана оставлять ей записку. С какой стати я веду себя как подросток? Почему у меня все время возникает чувство, будто я обязана отчитываться о каждом своем шаге? В конце концов, я взрослая женщина. Я всегда принимала решения сама и никогда не считала нужным объяснять кому-то, что делаю, зачем и почему. А теперь словно вернулась в прошлое... наверное, это из-за того, что я вернулась в Близзард-Бэй...

- И встретилась со старыми друзьями? - договорил Сойер. Он двинулся дальше, туда, где стоял его "шевроле", и Джори, пристроившись рядом, пошла с ним в ногу.

- Может быть. Когда-то мы были очень близки, но, наверное, в юности у всех так бывает. Друзья как родные, их мнение страшно важно.

Сойеру захотелось побольше узнать о ее жизни.

- А как сейчас? У тебя много друзей в Нью-Йорке?

- В каком-то смысле - да. Но это другое, это скорее... светские знакомые.

- А как насчет родственников?

Джори поморщилась:

- Что насчет родственников?

- Вы с ними близки?

- С отцом - да, я всегда была его любимицей, папиной дочкой.

- А с матерью?

- Она меня терпеть не может, - призналась Джори. Казалось, Сойер не поверил своим ушам:

- Терпеть не может?

- Я слишком сильно напоминаю ей отца.

- Насколько я понимаю, брак твоих родителей не был идеальным.

- Я ведь уже говорила, они развелись, когда мне было семнадцать. Никто из них особенно не жалел, что все так кончилось, да и мои сестры тоже. Похоже, удивилась только я одна... удивилась и расстроилась.

- Почему?

- Знаешь, у меня в голове всегда было некое идеальное представление о том, какой должна быть наша семья. Мне всегда хотелось нормальной жизни: жить в одном доме - одном и том же, делать вместе какие-то вещи, которые делают в нормальной семье... Но у нас все было по-другому. Мы вечно переезжали с одной квартиры на другую, отец был поглощен своим бизнесом, а для матери важнее всего были деньги и мои сестры...

Грустные нотки в ее голосе растрогали Сойера. Он с трудом поборол желание взять Джори за руку и утешить.

- А сестры? - спросил он. - Какие у тебя с ними отношения?

- Мы и раньше не были особенно близки, и сейчас тоже. Мы слишком разные. Они обе замужем, у обеих есть дети.

- А тебе не хочется выйти замуж? Завести детей? - услышал Сойер собственный голос и неожиданно для себя обнаружил, что затаил дыхание в ожидании ответа.

- Хочется, - мечтательно сказала она.

Ее голос затронул какие-то глубоко запрятанные струны в душе Сойера, проник в самую глубину, куда он поклялся не пускать не только ее, но и вообще никого.

- Я хочу, чтобы у меня все было по-другому, не как у сестер, продолжала Джори. - У них детей воспитывают няньки, а отношения с мужьями больше напоминают деловое соглашение, чем супружество.

- А ты хочешь большего, - тихо заключил Сойер. Он был рад, что не видит ее лица.

- Да, я хочу большего, - эхом откликнулась Джори. - Я хочу...

Она замолчала, не договорив, а Сойер не смог набраться храбрости и спросить, что она собиралась сказать. Он просто молча шел рядом. Пока они не дошли до "шевроле", никто больше не произнес ни слова.

Когда Сойер открыл перед ней дверцу, Джори снова спросила:

- Куда мы едем?

- Не имею понятия, - честно признался Сойер. - Как скажешь.

На какое-то время Джори задумалась, потом медленно проговорила:

- Я знаю, куда мы поедем.

- Здесь все осталось, как прежде.

Остановившись на опушке, Джори медленно повернулась кругом, вбирая в себя подробности открывшегося вида. Сосновый лес расступился, уступая место заросшему озеру, окруженному кустарником и выступавшими из земли валунами. За лесом вдали вздымались едва различимые на фоне неба покрытые снегом хребты Адирондак.

- Здесь все как прежде, - повторила Джори. - Если не считать того, что сейчас темно и все кругом белое.

- Ты никогда не бывала здесь в темноте? - спросил Сойер. Он наблюдал за Джори, прислонившись спиной к высокому камню и сложив руки на груди.

- Иногда мы с Папой Мэем приходили сюда перед самым рассветом, ответила она. - Помню, небо постепенно светлело и розовело... Мы сидели вон там. - Она показала рукой на плоский валун у самой кромки воды. - Пока Папа Мэй курил трубку и наблюдал восход, я насаживала на крючки приманку. Папа Мэй любил начинать каждый день с рассветом. А знаешь что... пожалуй, с того лета я ни разу не видела восхода солнца.