Диана Гамильтон - Самозванка

Когда рассвет разбросал по небу розовые облачка, они рука об руку пошли назад в finca, a Ла Льяма следовал за ними, изредка толкаясь носом в спину то Кэти, то Хавьеру, как бы напоминая, что он терпеливо ждал, а сейчас хочет наконец добраться до своего стойла и хорошего завтрака.

- Скажи, почему ты отказывался перемолвиться со мной хоть словом после того, как приехала Корди? - спросила Кэти. Она уже не огорчилась бы, даже если б он ответил, что готов был убить не только Корди, но и ее тоже. Она была так уверена в его любви, чувствовала такое счастье, какого раньше даже и вообразить не могла.

Хавьер обнял ее за талию, и в голосе его зазвучали веселые нотки:

- У меня просто не было времени сказать тебе все, что надо. Поэтому я решил сначала заняться выдворением твоей сестры, для чего вместе с адвокатами подготовил такие предложения, от которых она просто не могла отказаться. Но когда я приехал, чтобы отвезти ничего не подозревающую Корди в город, ты уже собралась уезжать. У меня не было ни секунды, и пришлось пригрозить тебе чуть ли не адским пламенем, если ты не дождешься моего возвращения. Я не хотел, чтобы Корди догадалась о наших отношениях и из зависти отказалась подписать нужные бумаги. Но ты этого не поняла и попыталась сбежать. И тогда я засомневался в том, как ты ко мне относишься, и чуть не впал в отчаяние...

Его рука крепче притянула ее к себе, голос становился все тише - видно, сердце его было слишком переполнено, чтобы говорить. И Кэти в ответ тоже прижалась к нему и сказала:

- Те quiero, amado. <����Я обожаю тебя, любимый>

Быстро наклонив голову, чтобы коснуться ее губ своими, Хавьер улыбнулся.

- Твой акцент сводит меня с ума! Но у нас теперь будет время, чтобы поправить это. Я научу тебя своему языку, который скоро станет и твоим. А чтобы вознаградить тебя за труды, мы время от времени будем навещать Англию. Ты не будешь чувствовать ностальгии, - заверил он ее самым уверенным тоном, на какой был способен, передавая коня молодому груму, выбежавшему им навстречу из конюшни.

Глаза парня с достойной похвалы скромностью были опущены долу в полном несоответствии с изогнувшимися в ухмылке губами. Он явно заметил, в каком беспорядке находится их одежда и какая она мятая.

- Живя здесь, в Андалузии, особенно в Хересе, нельзя испытывать ностальгии ни по какой другой стране в мире, - заключил Хавьер, и в глазах у него плясали чертики. Взяв Кэти за руку, он провел ее под аркой, ведущей в патио. - Однако я пойду навстречу твоему возможному желанию посетить родину, как и всем остальным твоим желаниям.

И, стоя с ним в этом волшебном испанском дворике, окруженном резными аркадами, любуясь росой на розах и нежных лилиях, утренней дымкой, набросившей прозрачную вуаль на встающее солнце, она и правда не могла себе представить лучшего места на свете.

Но тут заглянула в его спокойные серые глаза и вдруг посерьезнела.

- А Хуан?.. Я рожу тебе детей, но останется ли у тебя в сердце место для него, когда появятся собственные сыновья?

- Всегда! - Он сильно прижал ее к своей груди, прямо к сердцу. Сколько бы детей ты мне ни родила, как бы глубоко я ни любил их, Хуану всегда будет отведено особое место в моих привязанностях. Не будь его, мы никогда бы не встретились и я никогда так и не узнал бы, что значит любить женщину больше всего на свете, не узнал, что способен на всепоглощающую страсть, которая гораздо глубже, чем просто влечение, примерно настолько же, насколько океан глубже дождевой лужи. А сейчас, - он чуть-чуть отстранил ее от себя, приподнял рукой подбородок, - время завтрака. Пакита принесет его нам сюда. А потом ванна и сиеста раньше, чем обычно. Ты согласна?

Она склонила голову набок, ее глаза наслаждались чувственной линией его губ, и в горле у нее зажурчал едва сдерживаемый смех.

- Да разве покорная испанская жена позволит себе в чем-нибудь не согласиться с мужем? - Ее глаза лукаво поблескивали. - Ты видишь, с какой радостью я во всем подчиняюсь тебе? Но ты, конечно, имел в виду, что и ванна, и сиеста - все это вместе, не так ли?

- Вместе. Навсегда.

В словах Хавьера было то обещание и та страсть, о которых она когда-то мечтала и которые наконец получила.