Диана Гамильтон - Самозванка

- Куда это, черт побери, ты направляешься? - прорычал он.

У него был такой вид, будто он хочет убить ее. Перемена, происшедшая в этом человеке, который еще совсем недавно очаровал и обаял ее, человеке, который навсегда украл у нее сердце, была просто поразительной. Кэти душили боль и гнев: ему неведомо, что такое терпимость, сострадание и понимание, в нем есть только эта чертова испанская гордость! Наплевать, что Корди наверняка наблюдает из машины за всем происходящим со своей кошачьей улыбкой, пусть слушает.

- В Херес, собрать свои вещи. Куда же еще? - закричала Кэти прямо ему в лицо.

- И как ты собираешься это сделать? - рявкнул он в ответ. - Где твое помело, ведьма?

- Ты же запретил своим людям везти меня, вот я и ищу попутную машину. Голос у нее дрожал от ярости. - Если бы я была ведьмой, то еще несколько недель назад превратила бы тебя в жабу!

В любой момент она могла влепить ему пощечину, она знала, что вполне на это способна. Все ее чувства были на точке кипения: и любовь к нему, и обида, - и потому ей одновременно хотелось и отвесить ему оплеуху, и поцеловать его. Глаза Хавьера сузились, как от острой боли, и он сильно втянул в себя воздух, так что даже ноздри затрепетали, а грудь поднялась под белой сорочкой.

Где-то, пока они с Корди были вместе, он снял пиджак и галстук. Корди сможет точно указать, где именно он освободился от этих деталей одежды. И зачем. Кэти накрыла волна отчаяния, и, чтобы не захлебнуться, она вызывающе вскинула подбородок.

- Значит, ты рискнула подвергнуться неизвестно каким опасностям, я уж не говорю о стертых ногах, только для того, чтобы бросить мне вызов? мрачно, но уже тоном ниже спросил Хавьер. И повторил еще раз, как будто в это невозможно было поверить: - Ты хотела бросить мне вызов?

О Господи, какой в этом смысл? - сердито подумала Кэти. Поскреби любого испанца, и под слоем лака обнаружится обыкновенный деспот. Мужчины приказывают, женщины повинуются.

Было абсолютно бесполезно продолжать эту унизительную словесную перепалку, поэтому, тщательно контролируя свои интонации, она предложила:

- Ладно, коли уж ты наконец решил объявиться, можешь подвезти меня. Просто чтобы я не стерла ноги.

С таким же успехом она могла обращаться к каменной стене, если судить по выражению его лица. При совсем уже слабом свете, что лился на них с небес, было трудно понять, как он отнесся к ее предложению. Он стоял неподвижно, напрягшись всем телом, и вдруг схватил ее за руку и потащил к машине.

- Садись.

Когда он бесцеремонно затолкал ее на пассажирское место, Кэти сначала подумала было, что выиграла: он отвезет ее в Херес и не станет говорить всех этих неприятных вещей, как грозил. Тогда почему же опять хочется заплакать?

Второй ее мыслью было, куда исчезла Корди. Он, наверное, оставил ее в городе, чтобы она увидела Хуана и поближе познакомилась с будущей свекровью. Бедная донья Луиса, наверное, будет смущена донельзя!

Кэти смотрела прямо перед собой. Молчание все-таки было лучше этой унизительной словесной перепалки. Они ехали по проселку, по которому только что прошла Кэти, и она решила, что Хавьер ищет место, где было бы удобнее развернуть большую машину. Но когда он повернул к конюшне и выключил мотор, она вопросительно вскинула на него глаза. Его каменный профиль не выражал абсолютно ничего.

- Вылезай! - приказал он, и она испугалась, что он хочет запереть ее здесь, держа на положении пленницы, пока не решит, что она достаточно наказана. Или до тех пор, пока она не поседеет и не станет беззубой старухой.

Она только испуганно охнула, когда дверца с ее стороны распахнулась и Хавьер грубо вытащил ее наружу.

- Сегодня между нами будет откровенный разговор, - заявил он, широко расставив ноги и положив руки на бедра. - Но сегодняшним вечером я не ограничусь. Подожди, пока я оседлаю Ла Льяму.

Кэти поплелась за ним к конюшне, плотно сжав губы. Этот человек сошел с ума! И когда он появился из кладовки, неся седло и упряжь, она твердо заявила:

- Накричи на меня, если тебе так хочется. Но сделай это прямо сейчас. Я не намерена сидеть в конюшне и ждать, пока ты накатаешься.

- Ты поедешь со мной. - Тон его был таков, что она не осмелилась спорить. - Ла Льяма вполне выдержит нас двоих. А чтобы как следует накричать на тебя, чего ты так страстно желаешь, то мне для этого не хватит и года!

Куда-то ехать с ним, сидеть так близко от него - об этом не может быть и речи. Сейчас я принесу ему свои глубочайшие извинения, и, может, он оставит меня в покое, решила Кэти.