Вадим Андреев: Встреча влюбленных

Он не сомневался в том, что хозяин дома вряд ли занят бизнесом. Может быть, адвокат? Нет, исключено — жилища адвокатов выглядят совсем по-другому, они как бы призваны убедить клиента, если те в них бывают, а главное — самого законника, что он уверен в себе, очень современен и выйдет победителем из любой ситуации. А потому у них всегда переизбыток новейшей техники, куча крупных и мелких усовершенствований быта, только портящих уклад индийского дома, а все стены увешаны многочисленными дипломами хозяина или фотографиями, запечатлевшими его в обнимку с самыми знаменитыми из клиентов.

Однако хозяин явно проводит немало времени за письменным столом — это видно по тому, как удобно устроено все на нем, с какой любовью подобраны и расставлены прелестные вещицы: невысокая бронзовая лампа с изящными хрустальными подвесками, образующими все вместе виноградную кисть; письменный прибор из старого серебра; черная ваза с золотым рисунком, напоминающим о культуре эллинов, в которой стоят источающие благоухание свежие розы; ровная стопка бумаги на полированной поверхности… Бумага…

Секандару казалось, что еще мгновение — и он поймет, кто же все-таки этот юноша, но тот вдруг резко скрипнул дверцей шкафа, выведя гостя из оцепенения.

— Надо бы тебе кое-что подобрать, чтоб моя сестра не упала в обморок, — сказал он, перебирая в шкафу какие-то вещи.

Напоминание о девушке и о том впечатлении, которое он, несомненно, произвел на нее, опять вызвало у гостя неприязнь к юноше, поставившего его в дурацкое положение. Секандару казалось сейчас, что он и есть причина всех несчастий этого вечера.

— Вы привели меня сюда, чтобы одеть или чтоб опозорить перед сестрой? — раздраженно начал гость. — Кстати, как вас зовут? Ваша вежливость хромает на обе ноги — вы даже не сочли нужным сообщить мне свое имя.

— Зато я не пытался раздеть тебя в темном переулке, о достойный учитель хороших манер! — улыбнулся хозяин. — Меня зовут Джавед, если тебе так уж необходимо знать, кого именно ты собирался оставить без брюк. Кстати, не забудь, что я представил тебя сестре своим другом.

— Да уж, называя при этом Чадди-шахом — оборванцем! — буркнул Секандар, глядя в угол.

— В тот момент это имя шло тебе куда больше других, — Джавед опять повернулся к гостю спиной и занялся поисками подходящих по размеру брюк.

— Меня зовут Секандар-барк, позовите сюда сестру и представьте как положено, — не унимался гость.

Джавед почувствовал, что начинает всерьез злиться на этого нахала, проявляющего редкую в его положении несговорчивость. Отчаявшись найти подходящие брюки, он вытащил первые попавшиеся и бросил их требовательному грабителю.

— Не хочешь ли ты опять показаться моей сестре в таком виде? Похоже, это тебе понравилось, — усмехнулся Джавед. — Вот тебе брюки, переоденься и проваливай!

Секандар поймал брюки и направился с ними в ванную, всем своим видом показывая, как он оскорблен оказанным ему в этом доме приемом.

— Вы грубиян, — заявил он на пороге, — и вам неведомо, что такое этикет.

Джавед заставил себя пропустить его замечание мимо ушей. В конце концов пусть болтает, что хочет, раз уж в среде лакхнаусских оборванцев приняты такие церемонии, что даже он не может им соответствовать. Через несколько минут этот несносный тип исчезнет из его дома и, можно надеяться, навсегда. Тогда Джавед сядет за свой стол, чтобы записать строчки, мучавшие его весь вечер и сложившиеся теперь в стройные стихи.

Юноша посмотрел на ожидающую его стопку бумаги и почувствовал сильное искушение приняться за дело немедленно, не дожидаясь, пока уберется этот Секандар-барк. Он поколебался несколько мгновений, но желание взять в руки перо было слишком велико для того, чтоб он мог ему противиться. Джавед метнулся к столу и, придвинув к себе чистый лист, схватил ручку.

проговорил он вслух, проверяя, так ли звучат с голоса стихи, как внутри него.

Однако записать строчки ему не удалось — он понял, что пальцы не могут удержать ручку. Один из них — указательный — совершенно отказывался служить ему. Джавед вывихнул его при ударе во время выяснения, кто из двоих — он или Секандар-барк — останется в брюках.

«Проклятый Чадди-шах, — подумал юноша, вспоминая нелепые претензии своего незваного гостя, — сколько неприятностей из-за одного наглеца!»