Вадим Андреев - Встреча влюбленных

Под окном, прислонясь спиной к уличному фонарю, стоял высокий молодой человек с книжкой в руках. Очевидно, дома у него случались перебои с электричеством, и потому он решил устроиться где-нибудь под чужим балконом, чтобы спокойно почитать. Но почему-то в момент, когда наверху показалось удивленное девичье лицо, он именно туда и устремил свой взор. Обнаружив, что его присутствие не осталось незамеченным, незнакомец довольно улыбнулся и послал девушке воздушный поцелуй.

Это было уже слишком! Фейруз отпрянула от окна, возмущенная такой фамильярностью.

— Нахал, — сказала она и с шумом задернула гардину, будто стараясь отгородиться от него прозрачной тканью.

Такого в Лакхнау не позволяют себе воспитанные юноши по отношению к девушкам из хороших семей. Но проявляя все признаки недовольства, Фейруз отлично сознавала, что в глубине души считает неизвестного молодого человека скорее сумасбродом, чем наглецом. Собственно, она была даже заинтригована его легкомысленным поступком и уж конечно сильно взволнована им. К тому же она только что мечтала о Ромео — как знать, может быть, этот юноша и воображал себя им.

Поразмыслив, Фейруз пришла к выводу, что видела внизу автора письма — это было вполне вероятно. Ей очень хотелось бы выглянуть еще раз, чтобы хорошенько рассмотреть его и проверить свое первое впечатление о том, что незнакомец молод и очень недурен собой. Но это было совсем уж немыслимо! Если бы опрометчивость своего первого появления на балконе она могла бы оправдать в своих же глаза тем, что не знала, кто именно свистит внизу, то теперь это было уже невозможно. Да и незнакомец мог вообразить невесть что, увидев, как она заинтересована его появлением.

Фейруз опять устроилась на кровати, но пробыла там недолго. Теперь она не могла уже читать даже письмо, не то что учебник по географии. Девушка сначала села на постели, потом встала и, покружив по комнате, отправилась к брату.

— Секандар, ты не спишь? — постучалась она у дверей.

— Входи, — невнятно ответил брат — рот у него, как всегда, был набит печеньем. — Не спится?

— Эй! — воскликнула Фейруз, входя в спальню Секандара. — У тебя был только один синяк под глазом. Откуда остальные?

— Защищал твою честь! — ответил брат, подбоченившись, и тут же, как заслуженную награду, отправил себе в рот еще одно печенье.

— От кого? — поинтересовалась Фейруз.

— Неважно, — бросил Секандар.

По тону, которым это было сказано, можно было предположить, что ему пришлось биться с десятью обидчиками.

— Не с тем ли, кто написал мне стихи? — допытывалась сестра. — Кстати, кто он? Мне просто любопытно знать, кто в нашем городе сочиняет сейчас на урду, — прибавила она, стараясь придать невинный вид своему подозрительному любопытству.

— Я бы на твоем месте не стал так им интересоваться, — морщась, отозвался брат. — Противная рожа!

— Да? — разочарованно протянула сестра. — А мне показалось…

— И не сомневайся, такого урода ты никогда не видала! — горячо проговорил Секандар. — Даже не знаю, как это возможно, ведь сестра у него — о-очень милая девушка.

— У него и сестра есть? И ты уже успел с ней познакомиться? — удивилась Фейруз.

— Ты же меня знаешь… — Секандар искоса взглянул в зеркало на стене, чтобы полюбоваться своим отражением. — Ни одна устоять не может. Думаю, она в меня уже влюблена!

Фейруз тяжело вздохнула. Ей казалось, что у нее в глазах растаяло в воздухе чудесное видение: ночь, Верона, юноша со шпагой…

— Он хоть высокий? — на всякий случай спросила она, едва сдерживая слезы.

— Ну, как тебе сказать? Довольно-таки рослый, — вынужден был согласиться брат. — Но что толку — он больше похож на носорога, чем на человека, особенно как подведет глаза сажей, как надует свои щеки — ну точно два барабана!

Голос Секандара достиг трагической высоты, он выкатил глаза, насупил брови и от избытка чувств даже приподнялся в кресле.

— Ой! — закрывая рот руками вскрикнула впечатлительная Фейруз. — Не надо больше!

— Что, испугалась? То-то же, — удовлетворенно проговорил Секандар и вернулся в кресло, сознавая, что сделал все возможное для счастья сестры.

Но она, как это ни странно, совсем не чувствовала себя счастливой, Более того, выглядела Фейруз довольно расстроенно — сидела, подперев кулачком подбородок, и шмыгала носом.

— И почему поэты так безобразны? — с горечью проговорила она. — Казалось бы, всю жизнь живут рядом с красотой, могли бы и сами… А кстати, кто же тогда тот, кто мне сейчас свистел?