Вера Копейко - Прощай, пасьянс

Федору уже не терпелось увидеть жену в этой ночной рубашке из тончайшего шелка.

Вражеское судно, а теперь в том не было никакого сомнения, между тем приближалось, и нет силы, которая позволила бы увернуться от него.

— Ну, давай, давай, — подзуживал его Федор, внезапно ощутив странный азарт, будто кто-то толкал его на то, чтобы испытать себя. Как будто кто-то неведомый нагадал ему победу.

Он вдруг ощутил себя ни больше ни меньше, как капитаном Никитиным, известным на весь север. А что — из тех же самых мест он вышел в море, как и он, Федор Финогенов, с тем чтобы причалить к берегам дальних стран. Его настигли пираты, которые и пиратами себя не считали, а простыми английскими моряками. Что ж, если правительство позволяло им грабить в море тех, кто не в союзе с ними в войне, почему им отказываться от богатой добычи?

Капитан Никитин не стушевался, не стушуется и он. Федор теперь смотрел на приближающееся к ним судно и думал: а много ли товара у него? Ведь капитан Никитин не только свое добро спас, но привез и добро своих обидчиков. К тому же и пленного прихватил, за что получил особую похвалу и нажил славу.

Так почему бы ему тоже не перекинуть товар пиратов к себе?

Федор испытал некоторое разочарование, когда увидел, что судно, похоже, передумало нападать на его бригантину. Такое чувство возникает, когда все мышцы уже напряглись для драки, а противник удрал. Интересно, подумал Федор, каково было тому посланнику, которого Лиза вызвала на дуэль через студента Вернье? Это же надо — явиться на дуэль, уже стискивать в руке оружие, а тут нате вам — золотовласая красавица. Спасибо лошади, которая скинула с нее шляпу.

Порыв ветра налетел внезапно, поэтому самому Федору пришлось придержать шляпу. Он придержал ее и тотчас увидел, что этот порыв надул как следует паруса противника. Ясное дело, схватки не избежать.

В груди загорелось.

Чужое судно без имени и флага развернулось и стало ему в корму. Багры нацелились на «Мою ласточку». Но нет, шалишь! На то она и ласточка, что у нее два хвоста!

Рулевой увернулся, багры зацепили воздух.

Морской воздух был соленый, влажный и прохладный. Федор вдохнул его, наполняя грудь.

А потом он открыл рот, но его опередил Прыткий. Такого виртуозного матерка никому не по силам составить, восхитился Федор.

Ответом была тоже брань, несомненно, а следом — огненные сполохи. Они озарили день, померкло солнце. Чужая пушка стреляла ядрами, но ловкий рулевой отводил борт «Моей ласточки» от поражения.

— Мазилы! — орали матросы, своими криками себя же подбадривая.

Федор прицелился из мушкета, как целился бы в стаю волков. Ему представилось внезапно, что эти волки хотят схватить его сына!

В этих ярких вспышках огня Федор вдруг отчетливо увидел младенца, который свернулся в утробе матери и вот-вот готов явиться на свет.

— Мария! Пресвятая Дева Мария! — крикнул он, воздевая руки к небу. — Дай мне увидеть моего долгожданного въяве!

Словно в ответ на его призыв, на глазах Федора и его команды напавшее на них судно накренилось на борт, реи закачались, паруса сложились, как складывают грязное белье для большой стирки в корыто. Неумолимо судно шло ко дну. Мешки с добром скатывались с палубы в воду. — Соберем их, братцы! — призвал Федор матросов.

Мужики задубевшими на солнце, просоленными морской водой и ветрами руками лихо багрили мешки к борту и грузили на бригантину. До вечера шла работа. А светлой ночью стали смотреть, что в них.

— Какова добыча! — цокали языками матросы.

Федор не мог поверить своим глазам: сколько дорогих тканей привалило ему!

Но как же таможня, к которой они не так уж не скоро приблизятся? Он законопослушный купец и таким собирался остаться.

Федор сел у себя в каюте и составил бумагу, под которой подписались все матросы. Кто грамотный — именем, кто нет — отпечаток пальца поставил. Так, мол, и так, напали пираты. А этот груз, взятый у бандитов на море в схватке, — в казну отечества.

— Все одно наградят, — не отступал Алешка Прыткий. — Как капитана Никитина.

— Приплывем — увидим, — рассудительно сказал Федор.

Но очертания родного берега вдали еще не угадывались… Рано. О доме можно было только мечтать.

Федор не отказывал себе в такой радости. Он думал о Марии. Чем занимается? Наверняка сидит в глубоком кресле и плетет кружева. А Лиза играет на клавикордах.

Или нет — они сейчас пьют чай со смородиновым вареньем.

Он почувствовал, как рот наполнился слюной. За морским боем он совсем забыл про ужин.