Элизабет Хардвик: Бремя любви

- Но я хочу, чтобы ты остался, - произнесла Вин слабеющим голосом.

Они пристально посмотрели друг на друга. Вин, казалось, слышала, как стучит ее сердце.

- Из-за Чарли? - горько спросил он. Винтер покачала головой.

- Н-нет, - тихо ответила она, - из-за меня. Я всегда любила тебя, Джеймс.

- Всегда? - Он усмехнулся. - Ты никогда, увы, не любила меня, Вин. Да и как ты могла? Ведь ты была совсем ребенком. О Боже, я так виноват перед тобой! Я разрушил твою жизнь. Моя любовь была страстной и эгоистичной. Я отмахивался от всего, что мне говорили. Все вокруг твердили мне, что ты молода и неопытна, что, если я тебя действительно люблю, я должен подождать, пока ты не станешь взрослой, что мне не следует использовать твою жажду близости со мной для того, чтобы привязать тебя к себе, навязать тебе замужество, к которому ты не готова.

Винтер с изумлением слушала его слова.

- Ну что ты говоришь? Все было совсем не так! Я мечтала выйти за тебя замуж - Ты просто хотела постели, - жестко ответил он и застонал, увидев ее оскорбленное лицо. - В этом нет ничего постыдного. Вин. Если бы твои дураки братья не хранили тебя за семью печатями, ты бы уже задолго до встречи со мной поняла, что любовь и секс не всегда совпадают. Но из-за того, что они просто не давали тебе и шагу ступить, ты решила, что поскольку испытываешь ко мне влечение, значит, ты любишь меня. Да, я знал это. - Джеймс взволнованно изливал то, что давно бередило его душу. - Но решил не обращать внимания. Я должен был дать тебе время подумать! Мы должны были пожить некоторое время, не оформляя брака. Тебе нужно было решить, действительно ли ты меня любишь, меня самого, а не то, что я даю тебе в постели. Но я так боялся потерять тебя... Поэтому и настоял на свадьбе...

- Это я хотела свадьбы, - горячо возразила Вин.

- Только вначале. - Он покачал головой. - Но скоро ты поняла свою ошибку... А потом было поздно... Ты уже ждала ребенка... Я виноват в этом! Никогда себе этого не прощу!

- Никогда не простишь себе?.. - в безмерном удивлении воскликнула Вин.

- Ты была совсем еще дитя! Но в своем чреве ты уже носила моего ребенка, хотя это было для тебя непосильной ношей.

- Но мне было уже девятнадцать, - напомнила она ему.

- Я не говорю о возрасте. Вин. Ты была еще очень, очень молодой и незрелой. Я ненавидел себя за то, что с тобой сделал, что сам не проследил, чтобы этого не случилось! И в то же время... Я так хотел вас двоих - тебя и ребенка.

Вин слушала, не веря своим ушам.

- Но я была противна тебе, когда ходила беременной. Ты с трудом заставлял себя даже взглянуть на меня. А в постели...

- Да нет же, не ты не нравилась мне! - воскликнул Джеймс. - А я сам не нравился себе. Я просто ненавидел себя.

- Но ты так рассердился, когда родился Чарли. Когда он плакал, когда...

- Я сердился не на тебя, Вин, а на себя. Ребенок был для тебя непосильной нагрузкой, и я не должен был допускать этого. Твоя семья считала точно так же, и я не могу их винить за это. Когда ты сказала, что больше не любишь меня и требуешь развода, я знал, что они были правы. Мне казалось, что я лишил тебя юности, свободы. Я больше не мог переносить этого и поэтому согласился на развода Я постарался уехать подальше, чтобы вы с Чарли могли начать жизнь сначала и ты сделала бы собственный выбор. Такое решение было тяжелым наказанием для меня, и с годами мне не становилось легче.

Мои родители присылали мне ваши фотографии, твои родители тоже часто писали в Сидней, но со временем мне все больше и больше недоставало вас. А потом, когда Чарли было шесть, мама прислала мне письмо, которое он сам написал для меня, - поздравление с Рождеством. И я не выдержал... Я должен был связаться с вами.

Вин никак не могла проглотить стоявший в горле комок. Она хорошо помнила то Рождество. Это было незадолго до того, как родители Джеймса вышли на пенсию и уехали из городка. Чарли все время спрашивал ее об отце, и она старалась отвечать ему как можно правдивее. Как она плакала, когда сын принес из школы открытку к празднику, которую он написал сам! Слезы катились у нее из глаз, когда она читала коротенькое поздравление, написанное корявым детским почерком, которое начиналось словами: "Милый папочка!" Вскоре открытка куда-то исчезла, и Вин облегченно вздохнула.

- Теперь ты понимаешь, почему я не могу остаться. Даже ради Чарли. Я не могу быть для тебя просто соседом. Я просто готов был с ума сойти, когда узнал, что ты встречаешься с этим владельцем гостиницы. Бедный Чарли! Но клянусь тебе, что его ненависть к Тому не могла сравниться с моей. В глубине души я все еще не могу осознать, что ты уже не моя.