Роберта Хиккетс - Вкус яблока

Взяв лицо ладонями, Мэйбл посмотрела ему прямо в глаза и серьезно ответила:

- Так хорошо, что и не выразить словами!

Гард как же я... Он отрывисто прижался к ее губам заглушая уже готовое сорваться с языка окончание фразы. Во второй раз в жизни боялся слов, которые не хотел бы слышать. Впервые это было в тот день, когда позвонил возлюбленной узнать, почему она его избегает.

узнал. А теперь иной страх охватил его. Что, она признается в любви, а он не выдержит ответит что любит ее, жить без нее не может и хочет чтобы она осталась с ним навсегда? Но больше всего пугало, что попросит ее выйти за него замуж.

И он не отрывался от губ, пока у нее пропало всякое желание говорить, но не остыло другое - заниматься любовью.

Они поднялись наверх. В спальне Мэйбл тут же стянула с него футболку, бросила па пол и, прильнув к нему, поцеловала. Сначала шею, потом плечи, руки... и замерла. Гард почувствовал на предплечье легкое прикосновение ее пальцев и понял, в чем дело. Бросив взгляд на Мэйбл, увидел, что она улыбается.

- Так у тебя татуировка... - удивленным голосом протянула она и погладила изображение пистолетов, украшавшее его руку. - Как это я раньше не замечала?

Он припомнил, сколько раз она видела его без рубашки. Получилось два. Первый - во дворе, когда ее внимание было приковано к груди, и второй - в этой самой комнате ночью, когда они занимались любовью.

- Не до того тебе было, - заметил он и давленным от нетерпения голосом произнес: - Есть кое-что поинтереснее, чем рисунок.

- Как обрадуется Дороти, когда я ей об этом расскажу! - не обращая внимания на последнюю реплику, рассмеялась Мэйбл. - Сестра всегда говорила, что для полноты образа злодея которым тебя представляли мои родители, только пиратской наколки и не хватает.

Гард приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.

- Я тебе сейчас покажу, что такое настоящий злодей, малышка! Вот увидишь, ты у меня будешь стонать и корчиться от страсти. - Он помолчал и уже более спокойным и даже несколько скучноватым голосом добавил: - Впрочем, если тебе так хочется, можешь стоять и любоваться произведением искусства. Не сказав ни слова, Мэйбл, лукаво улыбаясь, попятилась, увлекая Гарда за собой.

Несколько шагов - и любовники оказались у кровати. Секунду она постояла, потом бросила на него застенчивый и невыносимо соблазнительный взгляд.

- Раздень меня, милый... Люби меня... Гард сглотнул комок, подступивший к горлу. Таким же тихим, трепетным голосом девушка попросила его об этом же в один незабываемый вечер много лет назад, когда они впервые познали сладкий вкус яблока греха. Тогда она не была совсем уж неискушенной - они целовались, не стесняясь, ласкали друг друга. Особое наслаждение ему доставляло касаться ее грудей губами. Дай сама любопытная подружка трогала его за самое интимное место, а когда убирала руку, ему становилось не по себе - казалось, в паху вот-вот что-то взорвется. Но при всем при том она оставалась непорочной Евой, пока лишь любующейся наливным, манящим, но запретным плодом. В тот самый вечер, когда они уютно расположились на берегу залива, чтобы предаться обычным невинным ласкам, недотрога посмотрела на него огромными, поблескивающими от лунного света глазами и тихонько попросила:

- Раздень меня, милый... Люби меня...

Он выполнил просьбу с радостной дрожью, а уняв ее, с великой нежностью любил Мэйбл. Тогда и открыл для себя истину - он влюблен.

И вот сегодня все повторяется снова.

- Ну что же ты, Гард?

Видения прошлого рассеялись, он приблизился вплотную.

- За что мне такое счастье, Мэйбл? - все еще не веря в реальность, воскликнул любовник, и когда она попыталась что-то сказать, приложил к ее губам палец. - Не говори ничего, молчи.

Гард поцеловал любимую и, скользнув руками по груди, взялся за краешки свитера и осторожно потянул вверх вместе с маечкой. Он уже знал, что лифчика нет, и при одном взгляде на затвердевшие соски понял - Мэйбл хочет его так же страстно, как и он ее.

Бюст у нее был великолепный - высокий, упругий. Когда-то представлял себе, как Мэйбл кормит грудью ребенка - их малыша... Теперь воображение не уносило его так далеко. Ни о каких детях и помышлять нечего.

Не разжимая объятий, Гард попятился и сел на кровать. Мэйбл оказалась у него между ног и порывисто дышала. Он коснулся губами розового бутона соска, и женщину будто током ударило. Выгнувшись дугой, она, задыхаясь, вцепилась руками в его плечи. Стоять уже не могла - ноги подкашивались.