Ролейн Хочстэйн: Невинные обманы

- Да, это должно было сильно расстроить ваши планы, - светским тоном сказала Кейт.

Он подбросил дров в огонь и залюбовался роем искр.

- Я рад, что вы позволили мне остаться...

- Что можно пользоваться компьютером Бекки? - лукаво напомнила Кейт.

- Конечно, это моя премия. У леди-учителя будет право наставлять нерадивого ученика на путь истинный. Вы будете учить меня за дополнительную плату или из любви.., к искусству?

Пламя освещало его глаза, в которых прыгали чертики.

- Я вообще не буду ничего делать, если вы станете дразнить меня, строго сказала Кейт. Она остановилась. В этом лихорадочном веселье было что-то опасное, почти непристойное.

- Я иду спать, у меня больше нет сил. Думаете вам будет удобно в этой маленькой комнатке?

- Мне будет удобно даже в собачьей конуре, если вы не станете выгонять меня оттуда. Я не хочу спать; пожалуй, посижу еще немного у огня. Кейт кивнула.

- Спасибо за то, что позвонили в больницу. - Она помолчала. - Знаете, я приняла вас за француза - это тоже способствовало путанице. Вы с виду вылитый француз и говорите по-французски так бегло...

- Ничего удивительного, - ответил он. - Моя мать - француженка. Я провел свои лучшие годы в Париже.

- Понятно. Она жива?

- Умерла восемь лет назад. Она была настоящая леди, добрая, нежная. Мне ее очень не хватает.

- А ваш отец?

- Я никогда не знал его. Он умер вскоре после моего рождения. Бедная мама одна справлялась со мной, - добавил он, криво усмехнувшись. - Я доставлял ей много хлопот.

Кейт попыталась что-то сказать, но ей ничего не приходило в голову. После паузы она пробормотала:

- Ну, я пойду, а то усну стоя. Вы погасите свет?

- Обещаю, - ответил он. - Можете мне верить.

Она кивнула. Странно, она действительно ощущала, что может верить каждому его слову, а не только обещанию выключить свет.

- Спокойной ночи, Уилл, - сказала она, поворачиваясь к двери.

Он томно и чарующе улыбнулся ей.

- Спокойной ночи, Кэтти, - ответил он. Она резко остановилась, как будто ей в лицо ударил порыв ледяного ветра.

- Не зовите меня так, - бросила она. - Не вздумайте назвать меня так еще раз! Уилл немедленно встал.

- Простите, - удивленно произнес он. - Я думал...

- Не надо думать, - быстро ответила она и почувствовала, что слезы обожгли ей глаза. - И не надо так больше говорить.

Она повернулась и начала подниматься по лестнице, оставив его остолбеневшим от изумления.

Глава 3

Тяжело дыша, Кейт вошла в спальню, прислонилась спиной к двери и закрыла глаза. О, зачем Уилл назвал ее так, как много лет назад звал только отец? "Спокойной ночи, Кэтти, - ласково говорил он, отрываясь от вечерней газеты. - Спи крепко, котенок".

Кэтти. Никто больше не называл ее Кэтти. Казалось бы, какая мелочь, а все же на секунду растопился толстый слой льда, которым покрылись воспоминания о нищете и предательстве. Но только на секунду, не больше. Она принялась убеждать себя, что ледяная корка снова затянула память о пятнадцатилетней девушке, у которой едва не разбилось сердце после ухода обожаемого папочки, бросившего их с матерью десять лет назад без гроша за душой.

Не следовало сердиться на Уилла: тут не было его вины. Все же хорошо, что она не выставила его - ради Бекки и гостиницы. Сказать по правде, она не знала, как бы ей удалось прожить здесь неделю без его помощи. Завтра она извинится и соврет ему про разбуженные воспоминания о несчастной любви или что-нибудь в этом роде. Придется снова лгать, и хоть она ненавидит ложь, но делать нечего.

Ложась в постель, она подумала о Уилле Рэйвене и улыбнулась. Как изменился его тон, когда он узнал, кто она! Ужасно смешно, что он принял ее за наглую проститутку, которую следует жестоко проучить! Так грубо Кейт еще не целовали: она никогда не разрешала мужчине даже крепко обнять себя. Страстная любовь не в ее духе; это роднило ее с Эдвардом. Эдвард дважды целовал ее на прощание, но в его поцелуях не было ни самозабвения, ни подлинного чувства.

Поцелуй Уилла Рэйвена был совсем другим. В нем таилась угроза. Она сумела показать ему, что не намерена терпеть такое обращение, и это радовало ее. Конечно, нападая, он не знал, кто она такая; но ее собственное поведение оправдать нечем. Это была примитивная попытка отомстить. Слишком примитивная, недовольно подумала она. Откуда в ней взялась такая ярость? В то мгновение она совершенно забыла о приличиях. Это не должно повториться, думала она, сворачиваясь клубком.

Через десять минут она крепко спала, но на губах ее продолжала играть слабая улыбка.