Виктория Холт - Лев-триумфатор

Меня заинтересовал ребенок, а его слезы глубоко тронули. Мне захотелось как-то его утешить.

Внезапно он увидел меня и остановился. На минуту мне показалось, что он хочет убежать.

- Добрый день, малыш, - обратилась я к нему. Он удивленно посмотрел, и я повторила приветствие по-испански. Мой голос подбодрил его. Он подошел к воротам и остановился. Коричневые глаза смотрели на меня. Его густые и прямые волосы были светло-коричневыми, а кожа - смуглой. Он оказался приятным малышом. Любопытство взяло верх, и он перестал плакать.

Я улыбнулась ему и присела, наши лица оказались рядом. Я, запинаясь, по-испански спросила, что случилось. Его губы дрогнули, и он показал мне руку.

Синяк, красовавшийся на ней, поразил меня. Почувствовав мое расположение, он протянул мне руку. Я нежно ее поцеловала, чем вызвала его улыбку. У него была ослепительная улыбка, очень похожая на улыбку другого человека, и я сразу догадалась, что это сын Джейка Пенлайона и несчастной Изабеллы.

Всем сердцем я ненавидела Джейка Пенлайона, который повсюду оставлял своих незаконнорожденных детей, не думая об их будущем. Даже здесь, в этом отдаленном месте, их было двое. И чем больше я ненавидела Джейка Пенлайона, тем больше жалела несчастного ребенка. Меня всегда сердил вид запущенных детей.

Вдруг я услышала голос, зовущий: "Карлос, Карлос!". И поток слов, которые я не могла понять, думаю, это был местный диалект. Ребенок повернулся и убежал. Я вышла за ворота, когда появилась женщина. Ее волосы спадали на лицо, рот был перекошен от гнева, а в черных глазах сверкала ярость. Ее впалые груди выпали из глубокого выреза платья.

Я повторяла имя Карлоса. Глядя на нее, я соображала, что мне делать, если она найдет ребенка, ведь именно она его, вероятно, била.

Я хотела открыть ворота и войти, чтобы остановить ее, но поняла, что сделаю ребенку только хуже.

Накричавшись вволю, она ушла в дом. Я ждала, когда выйдет ребенок, но он не появлялся. В задумчивости я вернулась на гасиенду.

Я рассказала все Хани.

- Мне кажется, что я видела ребенка Джейка Пенлайона, - сказала я и описала внешность Карлоса.

- Ты не должна туда ходить. Нам ясно дали понять, что мы там нежеланные гости.

- Какой странный дом, Хани! - продолжала я. - Что там происходит, как ты думаешь? Часто ли дон Фелипе посещает его?

- Что тебе до этого?

- Конечно, ничего. О, Хани, как только родится мой ребенок, мы уедем домой.

Я не могла забыть Карлоса. Эти огромные карие глаза и их взгляд, когда я поцеловала синяк, и страх при звуке голоса, звавшего его. Я представила, как она бьет его. На следующий день я взяла маленькую тряпичную куклу, которую Хани сшила для Эдвины.

Удивительно, но он ждал у ворот, и я поняла, что он надеялся на мой новый визит. Увидев меня, Карлос ухватился за засов и стал прыгать. Я присела, и он просунул руку, чтобы я поцеловала ее. От этого жеста у меня на глазах навернулись слезы.

Я протянула тряпичную куклу. Он взял ее и засмеялся. Подержав перед собой, он протянул мне ее назад. Я поняла, что он вернул ее мне для поцелуя.

- Карлос, - сказала я. Он кивнул.

- Каталина, - назвала я по-испански свое им"".

- Каталина, - повторил он, Затем он побежал, все время оглядываясь, и вернулся с цветком олеандра, который протянул мне. Я взяла его и прикрепила к лифу. Малыш засмеялся.

Мне хотелось задать ему несколько вопросов, но языковой барьер был так сложен. Послышались голоса, и малыш опять спрятался в кусты. Я укрылась в олеандрах и стала наблюдать. Из дома вышли двое детей, одному было около восьми, другому около шести лет. Они подбежали к кустам и вытащили оттуда Карлоса. Я слышала, как он пронзительно визжит. Дети схватили тряпичную куклу, и старший мальчик стал разрывать ее на куски. Карлос кричал от гнева, но он был слишком слаб, и куски куклы падали на траву.

Карлос опустился на землю и жалобно заплакал. Старший мальчик подошел и ударил его. Карлос вскочил на ноги. Оба мальчика покатались по траве, и в это время из дома вышла женщина. Старший мальчик тут же убежал. Карлос уже поднимался на ноги, когда женщина ударила его.

Я со всей силы толкнула ворота, и, к моему удивлению, они открылись. Женщина уставилась на меня и разразилась потоком оскорблений.

Карлос перестал плакать и подбежал ко мне, я чувствовала, как его ручки вцепились в мою юбку.

Женщина попыталась схватить его, но я отстранила ее, защищая ребенка. Это, несомненно, была все та же женщина. В ее лице не было благородства, только хитрость и жестокость, странная беспричинная жестокость.