Виктория Холт - Лев-триумфатор

- Пусть делают, что угодно!

- А Томас Элдерс, и твой иезуит, и Хани, и ты сам?

- Мы должны сами о себе позаботиться. То, что здесь происходит, тебя не касается.

Хани смотрела на меня глубоким серьезным взглядом:

- Мы не позволим тебе выйти замуж за Джейка, если ты так сильно настроена против этого брака.

- Если я настроена против! Да я ненавижу этого человека! Как я могу быть настроена иначе против этого брака?!

- Тогда мы должны придумать выход. Кажется, лучше всего тебе все-таки уехать, и, как говорит Эдуард, если они причинят нам зло, значит, причинят, ничего не поделаешь.

Я не ответила, уже решив, что не вернусь в Аббатство. Я не собиралась дать Джейку Пенлайону повод думать, что сбежала от него. Я останусь и смело встречусь с ним лицом к лицу. Уж я сумею его перехитрить. Все будет по-моему!

Тем временем Эдуард и Хани все глубже ввязывались в интригу, и я боялась за них.

***

Ближе к вечеру Джон Грегори явился в дом. Эдуард приветствовал его как старого друга и поместил его в красную комнату для гостей с большой кроватью под балдахином и с окном, из которого открывался вид на бескрайние дали.

Джон прихрамывал при ходьбе и на его левой щеке и запястьях были видны шрамы. Он был высок и слегка сутул, и его глаза поражали каким-то загнанным выражением.

Он произвел на меня впечатление человека, много страдавшего. "Фанатик, решила я, - который еще не раз будет страдать". Такие люди вызывали во мне беспокойство.

Слуги, по-видимому, приняли как должное его пребывание в доме. Я очень внимательно наблюдала за ними, пытаясь подметить, не возникли ли у них подозрения, но мне не хватало Дженнет, которая была ужасной трещоткой и часто ненароком выбалтывала мне секреты людской. Люс очень хорошо справлялась с обязанностями горничной, но была неразговорчива, и я стала подумывать о восстановлении Дженнет в ее правах. Она раскаивалась в содеянном. К тому же я начала сомневаться в своих побуждениях: то ли ее вид раздражал меня из-за предательства, то ли потому, что я не могла не думать о том, как Джейк Пенлайон страстно обнимает ее, и гадать, соблазнил он уже ее или еще нет.

Как бы то ни было, я взяла Дженнет обратно к себе на следующий день после появления Джона Грегори, прочтя ей предварительно маленькую нотацию.

- Ты будешь прислуживать мне, Дженнет, - напомнила я. - Если ты еще хоть раз соврешь, я прикажу тебя побить!

- Да, мистрис, - сказала она покорно.

- И, предупреждаю, ты не должна слушать росказни мужчин. Они тебя в два счета обрюхатят, и, как ты думаешь, что тогда с тобою будет?

Она заалелась, и я сказала:

- Смотри, помни об этом!

Я не могла себя заставить разузнать у нее подробности о том, что произошло между нею и Джейком Пенлайоном. "Это унизило бы мое достоинство", - говорила я себе. Но, признаться, мне очень хотелось это знать.

Прошел еще один день. Я знала, что Пенлайоны вот-вот вернутся. Передышка подходила к концу.

Пенлайоны вернулись! Это почувствовалось сразу. Даже слуги казались возбужденными, и в Труинде возникла напряженная атмосфера. С момента их возвращения присутствие Джона Грегори в доме стало более опасным.

Джейк не замедлил прискакать в Усадьбу. Я ожидала его и приготовилась, предупредив Хани, чтобы она ни в коем случае не оставляла нас наедине.

Он сидел в холле и пил вино. Эдуард, Хани и я внимательно следили за ним. Он казался еще выше ростом и крупнее, чем в моих воспоминаниях, более властным, более самоуверенным и убежденным в своей способности добиться всего, что пожелает.

Я ощутила прилив ненависти, каждый раз вызывающий во мне острое возбуждение.

Джейк объявил, что церемония обручения состоится через три дня.

- Слишком скоро, - сказала я.

- Недостаточно скоро, - поправил он.

- Мне нужно время на подготовку.

- Для подготовки в вашем распоряжении было все время, пока я отсутствовал. Сейчас у вас его больше нет.

Итак, он уже командовал мной!

- Свадьба будет через две недели, - сказал он тоном, не терпящим возражений. - И через месяц после свадьбы я отплываю.

- Куда вы на этот раз держите путь? - вежливо осведомился Эдуард.

- Мы доставим груз тканей в Гвинею и надеемся вернуться с золотом и слоновой костью. Постараюсь, чтобы рейс был недолгим. - Он наградил меня своей усмешкой сатира. - Я буду скучать по моей женушке.

Эдуард сказал, что желает ему хорошей погоды и попутных ветров, и они стали беседовать о морских делах. Глаза Джейка сияли; он говорил о море с той же увлеченностью, что и о нашей свадьбе. Море пленяло его, потому что оно было неукротимым и непредсказуемым; он часто вынужден был вступать с ним в единоборство, напрягая все свои силы и умение. Для него смысл жизни заключался в борьбе. Он должен был всегда покорять. Супружеская жизнь с ним неминуемо станет вечным сражением, ибо стоит только ему победить, как он тут же потеряет интерес. Но к чему мне размышлять о том, что сулит брак с Джейком? Это предмет заботы для какой-нибудь другой незадачливой особы женского пола. Я собираюсь сыграть в игру не менее опасную, чем те, в которые он играл в своих путешествиях. Возможно, между нами было какое-то сходство, так как, наконец, я призналась сама себе, что получаю громадное удовольствие от этой схватки.