Максим Исаев - Оживление

- А он что будет там делать?

- Э, батенька, все-то вам расскажи, все покажи, а концерт-то уже начинается, третий звоночек, если изволите слышать, публика на взводе, полный вперед!

- А как же моя жена?

- Дорогая моя, а вы разве ему еще не открылись?...

Тут стена раздвинулась, сцена с роялем осветилась, внизу, за столиками, оказались нарядные дамы с господами, сквозь звон рюмок и ножей послышались жидкие аплодисменты, вперед вышла моя дама и, поклонившись в разные стороны и даже помахав кому-то ручкой, объявила:

- Мне приятно предложить вам в качестве легкого апперитива несколько новых произведений молодого композитора Иоганна Баха. За дальним столиком поднялся парень с буклями и в сюртуке и помахал платочком над головой. Публика уставилась на него, заправляя салфетки за воротники.

- Изучайте меню! - и она порхнула куда-то в сторону.

Лучше уж заставили бы его самого играть! Я сосредоточился и начал тему. Как ни странно, но я хорошо чувствовал свои пальцы, но ими двигал кто-то другой. Колени, как обычно, сразу начали трястись от страха, но я долго не сбивался и упорно тянул до конца, даже усиливая звук. Парень с буклями спокойно поглядывал на меня и продолжал беседовать со своей полуобнаженной соседкой. Хорошо, что я все-таки успел разыграться, не так сильно ударил в грязь лицом. Леди объявляла все новые фуги, будто я дал ей список. Удобно, конечно, ничего не надо обсуждать, только подумай, и она уже повторяет вслух. А сны ей тоже такие же снятся?

Скоро на нервной почве мне захотелось есть, на столиках уже появилась пахучая индейка в яблоках, и моя дорогая объявила антракт. Я вытер руки платком. Аплодисментов не было - все продолжали кушать. Во фраке, кстати, довольно удобно, и сиденье приличное. Двойник, конечно, уже смылся. Что он там трепал, я так и не понял. Какая-то жена, дела наверху, замена, наследство... Ну уж машину открыть он не сможет, ведь я ему не сказал, где секретный тумблер, хотя найти его может каждый дурак. В квартире, как всегда, шаром покати, денег нет, что он будет там делать? Ну да мне-то на это наплевать, даже некогда о нем думать, надо пойти, перекусить что-нибудь. Вот чего у нас никогда не было, так это таких ресторанов, да еще бесплатно!

Кому-нибудь расскажи, так не поверят. Какие огурчики, какая картошечка! Официант подвел меня к столику, на котором уже дымилось блюдо с жареным мясом с луком и сыром. Какой там Сранкл Бенс! Всю бы эту вонючую рекламу изрезал бы ножиком, уже рвет от нее, вот ведь придумали средство людей злить!

Я удобно уселся на мягкий покрытый бархатом стул и принялся за мясо, запивая маленькие хрустящие кусочки красным вином. Шум вокруг заволокло пеленой, я расслабился и с наслаждением следил за перемещением еды и питья по моему пищеводу. К столику подошел военный в чине полковник в галифе, портупее и блестящих сапогах. Ему было лет пятьдесят, крепкая фигура дышала силой и уверенностью, на груди скромно виднелись планки с наградами, в волосах, аккуратно зачесанных назад, не было ни одного седого волоса.

- У вас свободно?

- Да, присаживайтесь, пожалуйста.

Военный сел, не касаясь спиной спинки стула, и разгладил китель под портупеей. Вскоре ему принесли стакан с водой на блюдце и кусочек бородинского хлеба. Полковник поправил стакан на блюдце и пододвинулся ближе к столу. Мне стало неудобно продолжать свою трапезу и я отложил вилку и нож. В молчании прошло несколько неприятных минут. Где-то я его видел? Наконец, мой сосед решил прервать молчание.

- Ну что, барчук, не стыдно? - Я оторопел. - В иных семьях дети кусочка сахара не видят неделями, а ты тут расселся во фраке и жрешь свое буржуйское мясо! И откуда ты только такой взялся? Вот у меня в жизни все было не так! - Я съежился на краешке стула, покраснев от стыда и опустив голову.

Полковник складывал суровые слова на стол тяжелыми гирями.

- Родился в 1898г. в г.Ревеле. Отец работал сверловщиком в морском порту до 1911г. В 1917 г. завод эвакуировался в г.Одессу. Мать была по профессии портниха, работала в швейных мастерских. Умерла в 1908 г. После смерти матери на иждивении отца осталось нас три брата и сестра.

Я жил при отце до 1918г. В детстве учился в приходской школе две зимы, после смерти матери пошел работать по найму. С 10 лет обивал котлы от накипи и нагревал заклепки для клепки обшивки кораблей в военном порту, потом поступил в качестве подручного клепальщика, затем подручным сборщиком.

В 1916г. в мае призван в Армию, был зачислен в укрепительную позицию механиком катера береговой обороны, с катером в 1916г. был направлен на остров Эзель, Рижский залив, где после сдачи острова немцам был переброшен на Румынский фронт, на котором и застала революция. Летом 1917г. по болезни был направлен в госпиталь, затем с партизанским отрядом на борьбу с немцами, раненый приехал в г.Севастополь. Поступил в Красногвардейский Черноморский отряд-1, командир Мокроусов. С отрядом участвовал против генерала Каледина, против татар в Крыму. Затем отряд повел бой с наступающим немцем. С захватом последними Крыма отряд ушел в Новороссийск-Екатеринодар-Ростов на Дону и под ст.Лозовой перешел в 5-й Заднепровский полк Крымской дивизии Дыбенко. С полком участвовал в захвате Генгарского перешейка, под ст. Владиславкой был контужен и направлен в г.Харьков, в эвакогоспиталь. По выздоровлении откуда в отряд особого назначения особой бригады, с бригадой участвовал в боях под г.Екатеринославлем, Ореховым, Мелитополь, Перекоп, Керчь. По ликвидации Врангеля отряд был брошен на борьбы с Махно.