Барбара Картленд: Запертое сердце

- Я выехал сразу, как только получил твое письмо, мама.

- Спасибо мой дорогой, - проговорила герцогиня. - Я молила Господа, чтобы ты успел., вовремя.

- Тебя осматривали доктора? Неужели даже лучшие врачи не в силах помочь?

- Они ничего не могут сделать, сынок, и не надо скорбеть обо мне. Я соединюсь с твоим отцом - об этом я мечтаю с тех пор, как он покинул меня.

Рука герцога непроизвольно сжала ее пальцы. Горничная вышла из комнаты, и они остались вдвоем.

- Прежде чем.., я умру... Аристид.., я хотела бы попросить. - об одном, слабым голосом промолвила герцогиня, - только об одном...

- О чем, мама?

По выражению, появившемуся в его глазах, она поняла, что он догадывается, в чем будет заключаться просьба.

- Я не смогу.., спокойно умереть, если не буду уверена.., что наш род продлится.

Герцог с шумом втянул в себя воздух.

- Тебе пора жениться, сынок, - продолжала она. - Больше всего на свете мне хотелось бы подержать на руках.., твоего сына.

- Но это невозможно, мама!

- Почему? - спросила герцогиня. Он ничего не ответил, и через некоторое время она прерывающимся голосом проговорила:

- О Аристид, в детстве ты был таким ласковым и добрым мальчиком, мы все тебя очень любили.., и папа, и я. - Его пальцы опять напряглись. - Ты стал юношей, и мы так гордились тобой. Ты был талантлив, твоего отца очень радовало, что у тебя такая великолепная фигура. - Герцог стал проявлять нетерпение. - Но потом ты изменился. Наш сын, которого мы знали и любили, исчез. Много раз я благодарила Господа за то, что твой отец не видел произошедшей в тебе перемены.

- Ничего не поделаешь, мама, таков уж я есть. Что касается меня, то я вполне удовлетворен.

- Ты это говоришь серьезно? - спросила герцогиня.

Она взглянула на глубокие складки, спускавшиеся от крыльев носа к уголкам губ, на темные круги под глазами, и у нее возникло впечатление, что дело обстоит совсем иначе, что не так уж ему и нравится его образ жизни.

"Когда-то, - в отчаянии подумала герцогиня, - он был самым красивым юношей во Франции". Сейчас он выглядел старше своих лет, он был похож на человека, который, успев испытать все на свете, обнаружил, что жизнь ничего не стоит.

- Пожалуйста, - Аристид, - едва слышно проговорила она.

Он поднялся и прошелся по комнате. В противоположном углу на стене висело несколько великолепно выполненных портретов, изображавших герцогов, которые в течение нескольких веков представляли династию де Савинь.

Все они были довольно красивыми мужчинами. Длинный ряд заканчивался портретом отца, от которого Аристид и унаследовал свои черты, за исключением одной: в облике сына отсутствовало столь характерное для отца благородство.

Аристид, повернувшись спиной к кровати, стоял перед портретами, и в какое-то мгновение герцогиня осознала, что больше не в силах смотреть на сына.

Она поняла, что попытка ее не удалась, и закрыла глаза. Кардинал ошибся. Аристид больше не любит ее. Их не связывают никакие родственные чувства, которые всегда присутствуют в отношениях между родителями и детьми.

"Я хочу умереть, - подумала она. - Смерть избавит меня от необходимости притворяться. Я умру, потому что у меня нет ничего, ради чего стоило бы жить".

Мучимая сильными болями, которые особенно обострялись в зимние месяцы, она знала, что только надежда на возвращение сына под родной кров прибавляла ей стойкости и давала ей силы жить. Когда-нибудь настанет день, ее Аристид приедет в замок - и оживут пустые коридоры, а огромные комнаты наполнятся шумом и детским смехом.

Но сейчас она поняла, что это всего лишь мечта, - мечта, которая никогда не станет явью. В ее воображении не раз возникала ставшая пределом ее желаний эта счастливая картина, которая оказалась беспочвенной фантазией больной женщины.

Герцог закончил исследование семейных портретов, которые казались еще выразительней на фоне стены, обитой синим дамасским шелком. Драгоценности, украшавшие одежду изображенных на портретах людей, сверкали в лучах солнца, как настоящие. Подойдя к кровати, герцог взглянул на мать. Герцогиня не открыла глаза. Ее неподвижность и отсутствующее выражение лица внезапно испугали герцога, и ему показалось, что она не дышит.

- Мама!

Это был призыв - требовательный, настойчивый - и она через силу подняла веки.

- Я сделаю так, как ты просишь!

- Аристид! Ты хочешь сказать.., что?

- Если это сделает тебя счастливой.

- Ты знаешь, что твоя женитьба сделает меня самой счастливой женщиной на свете.