Марша Кэнхем - Опаленные страстью

Беатрис отложила рукоделье и посмотрела на Аннели с таким видом, будто та только что вынесла им всем смертный приговор.

- Надеюсь, ты шутишь?

- Нисколько, уверяю тебя.

- Персиваль! Сделай что-нибудь!

Муж перевернул страницу и ответил со вздохом:

- Что я должен сделать, дорогая?

- Скажи дочери, чтобы перестала болтать вздор, отправилась к леди Уэрдингем и пустила там в ход все свое обаяние! А главное, чтобы сделала это с удовольствием.

Отец чуть-чуть опустил газету, так что стали видны его глаза.

- Аннели?

- Я поеду лишь в том случае, если вы меня заставите, и постараюсь пустить в ход все свое обаяние. Но сделаю это без всякого удовольствия. По принуждению.

Леди Уитем всплеснула руками и простонала в отчаянии:

- Теперь ты видишь, какая она упрямая и бессердечная...

- Мама, я только пытаюсь...

- Бессердечная и бесчувственная! Ты просто хочешь свести меня в могилу! Любая девушка почла бы за счастье... Герцогиня Челмсфорд, Господи! Говорят, у него годовой доход двадцать тысяч, и одному Богу известно, сколько он будет иметь, когда унаследует титул! Нет, я этого не допущу! Не допущу! Я не собираюсь ложиться спать с болями в желудке и с сердцебиением. Слишком много мы тебе позволяли. Слишком мягко обходились с тобой! Персиваль!

- Да, дорогая!

- Пошли за экипажем сейчас же. Она отказывается ехать в клуб? Прекрасно. Надо сделать так, чтобы в это время ее просто не было в городе. Беатрис, позови миссис Бишоп. Скажи, что Аннели уезжает на неопределенный срок на море, и вели ей немедленно уложить вещи.

Аннели мгновенно сникла.

- На море?

- Твоя двоюродная бабушка Флоренс стара, как и ее дом. Может, несколько недель в ее компании, где самое интересное занятие, на которое ты можешь рассчитывать, - это скреплять известью кирпичи, убедят тебя, что твоя жизнь в Лондоне не так ужасна, как ты думаешь.

Аннели, которая сидела в кресле, всем телом подалась вперед.

- Я никогда не говорила, что жизнь здесь ужасна! Леди Уитем тоже подалась вперед и посмотрела в глаза своей непокорной дочери.

- Поедешь в клуб?

Аннели напряглась.

- Нет.

- Тогда отправляйся к своей бабушке Флоренс и будешь пребывать там, пока не придешь в чувство. В отчаянии Аннели обратилась к отцу:

- Папа!

- Персиваль... - Голос леди Уитем проскрипел, как ногти по шиферу. Ты прекрасно знаешь, сколько сил я приложила, чтобы выдать ее замуж за лорда Бэрримора. Это такая блестящая партия! Так что, если скажешь хоть слово в ее защиту, я прикажу миссис Бишоп собрать заодно и твои вещи. Или мои, это не имеет значения. Я под одной крышей с тобой не останусь, если ты вступишься за Аннели.

Персиваль положил газету на колени. Его голубые глаза на мгновение задержались на волевом подбородке жены, прежде чем он бросил недовольный взгляд в сторону дочери.

- Говоришь, он тебе неприятен, потому что не смеется? Моя дорогая девочка, мы прожили с твоей матерью тридцать лет, у нас прекрасная семья, но я не помню, чтобы у меня когда-нибудь появилась причина для смеха. Каждый занимается своим делом, в этом и состоит его жизнь. Пожалуйста, послушайся маму. Перестань нести вздор и пойми: либо ты выйдешь за мистера Балтимора...

- Бэрримора, - уточнил Энтони. - Не имеет значения. Либо ты выйдешь за него, будешь жить в роскоши в одном из его тринадцати поместий и делать что в голову взбредет до конца дней своих, либо начнешь прямо сейчас паковать вещи для поездки в Бриксгем, чтобы через день-другой, когда станет невмоготу, вернуться обратно и помочь маме и сестре подготовиться к твоей свадьбе. Энтони, - он подождал, пока сын повернется к нему, - ты читал утреннюю газету? Веришь ли, в палате опять дебаты по поводу того, что делать с этим пройдохой Бонапартом. Они проявили снисходительность, отправив его в ссылку на Эльбу, и посмотри, что получилось. Сто дней войны и десятки тысяч крепких английских солдат, погибших при Ватерлоо. И за что? За почетную капитуляцию без последующего наказания? Готов поспорить, этот идиот, наш хваленый министр иностранных дел, с глупой улыбкой вымаливал акт милосердия - ведь на той же странице Веллингтон пишет, я цитирую: "Он преступил черту правовых гражданских и общественных отношений, он преступник, он враг человечества". Какие слова! Повесить надо этого подлеца! И как только земля его носит!

Не дожидаясь ответа, Персиваль снова углубился в газету, где высказывались предположения о том, в каком месте причалит английский корабль "Беллерофонт" со сдавшимся корсиканским чудовищем на борту.