Эвелин Беркман - Случайный спутник

- Отчасти, - кивнула Марта.

- Ну, тогда вернемся в Юденферштек. После смерти Шарлотты Виктор настоял на изгнании еврейской общины. Герцог боялся сына, у которого был более сильный характер, и на этот раз не смог воспротивиться. Все евреи из герцогства были удалены.

- Поскольку Яков участвовал в этом деле?

- Да. Тот совершил государственное преступление. Видите ли, камень был собственностью государства.

Оба они помолчали немного, прежде чем Марта произнесла:

- Мне кажется, выбора у Якова не было...

- Я тоже так думаю, - согласился старик. - Вероятно, де Маньи закладывал камень от имени принцессы, так что Яков не мог ей отказать, и в то же время, из страха перед ней, не смел сообщить об этом ни принцу, ни герцогу. Да, бедняга Яков оказался между двух огней, положение не из удачных.

- Что сталось с камнем? - спросила она наугад.

- Рубин? Он исчез.

- И вы не знаете, куда?

- Никогда не думал об этом, - равнодушно сказал он. - Рубины меня не интересуют.

Она помолчала, представив себе Юденферштек: широкое серое небо, полуразвалившиеся дома, синагога, заросшее травой кладбище...

- Якова похоронили на кладбище Юденферштека?

- Нет. Якова нигде не похоронили. Его принародно казни ли и оставили на виселице для устрашения.

- А-а... - выдохнула она с неожиданным для себя самой со страданием.

- Октябрь, - сказал продавец газет, подсчитывая в уме. - Это случилось в октябре. Птицы, наверное, какое-то время летали над ним, делали свое дело. Потом, зимой, то, что осталось от тела, замерзло, а весной рассыпалось в прах. Нет, Яков нигде не похоронен.

- А какая у него была фамилия? - спросила она внезапно.

- У него не было фамилии. Евреи тех дней носили только родовое имя, как арабы.

- А-а, - снова повторила Марта. Больше сказать было нечего. Бесфамильный Яков, ослепительная Шарлотта, прекрасный де Маньи, так странно и тесно объединенные смертью... Ее мысль обратилась к незнакомцу напротив, и она украдкой бросила на него взгляд. Открыв глаза, он сосредоточенно рассматривал свои ладони. Как заплатить ему за неоценимую помощь? Чутье подсказывало, что о деньгах нечего и заикаться. - Как мне отблагодарить вас? - начала она и нечаянно посмотрела ему прямо в лицо. И снова он вздрогнул и сжался, а зрачки его заметались. Устыдившись своего промаха, она отвела взор и продолжила: - Вы очень мне помогли. Скажите, пожалуйста, что я могу для вас сделать? Могу ли я прислать что-либо из Англии или Америки? Я буду там через несколько недель. - Вы возвращаетесь в Америку? Счастливица. Нет, спасибо, мне ничего не нужно. Этого, - он обвел свою каморку рукой, мне достаточно, чтобы прожить, а больше я ничего не хочу. Совсем ничего, добавил он мягко, но окончательно. - Тогда, - испытывая неловкость, сказала Марта, - тогда позвольте мне еще раз поблагодарить вас за вашу необыкновенную доброту. - И почувствовав вдруг, что этого мало, она вздумала сделать ему комплимент: - Вы большой знаток местной истории. Это что, ваше хобби?

- Хобби? - повторил он тихо и вроде бы даже с иронией. - Не совсем так. Видите ли, до 1939 года я был профессором истории XVIII века в Вюрцбургском университете. - Он выпрямился и с достоинством вскинул голову.

Тут-то она и увидела на его шее то, что скрывалось неудобным, неестественным наклоном подбородка. Этот человек весь, целиком, был сгустком обнаженных нервных окончаний и шрамов - таких же, как тот, жуткий, на шее, которую он прятал от чужих глаз. Он просто не выносил, когда на него смотрят, вот и все... Марта покачала головой. Ужасно, когда столь изувеченное существо, не говоря уж о человеке его достоинств, сидит в этой убогой лавчонке в кощунственном окружении газет и пестрых журнальчиков. Все вместе взятое - личные неудачи, невыносимая жалость к несчастному продавцу-профессору - вконец доконало ее, и, выйдя на улицу, она вдруг заплакала в голос, привлекая внимание прохожих, пока не догадалась зайти в подъезд.

Там Марта успокоилась, вытерла слезы и, открыв сумку, чтобы достать пудреницу, наткнулась на два ключа. Холодное прикосновение металла неожиданно воодушевило ее, оживив интерес к делу. Теперь можно заняться чем-то действительно стоящим - подробным осмотром архивохранилища, например. Зря она, конечно, утащила ключ от церкви, он-то ей теперь не понадобится.

Мысль о Цукхейзерах вызвала мгновенное отвращение. Следовало бы переехать в другой город, в Эгерт, к примеру. Нет, подумала она упрямо, нет. С какой стати из-за этих тупых деревенщин делать тридцать миль в день, туда и обратно? Она будет жить в их доме тем охотней, чем больше они хотят, чтобы она уехала: выставить ее они не посмеют. Подгоняемая вновь обретенной уверенностью, она поднялась со скамьи и быстро пошла туда, где припарковала машину. Дело близилось к вечеру. Завтра она примется за архив.