Линда Кук - В след за луной

- Он был еще молод и имел при себе арфу, - ответила она. - Я видела его тело в небольшой придорожной часовне недалеко от Алета.

Молеон отвернулся, и до ушей Джоанны донес лось приглушенное ругательство.

- Вы можете поклясться в присутствии архиепископа в том, что никогда не покушались на мою жизнь? - снова спросила Джоанна.

Молеон посмотрел на нее так, словно видел в первый раз.

- Вы меня оскорбляете! - ответил он наконец. - Я родственник вашего покойного супруга - муж Агнес Мальби, - и вы требуете от меня клятвы в том, что я не намеревался проливать вашу кровь! Подобные обиды не прощаются.

Джоанна молча ждала. Молеон обернулся к Юберу Ольтеру.

- " Клянусь, - произнес он хрипло, старательно выговаривая каждое слово, - клянусь этим перстнем, знаком вашего сана, и моей бессмертной душой в том, что я никогда не искал смерти этой дамы и готов защищать ее, как подобает христианскому рыцарю и ее родственнику.

Юбер Ольтер перевел взгляд с Молеона на Джоанну:

- Теперь вы удовлетворены, сударыня?

За спиной Джоанны по-прежнему раздавались звуки уличных потасовок. Если она не примет покровительство Молеона, ей и сыновьям Рольфа придется искать себе прибежище в завоеванном городе, и вряд ли им тогда удастся предстать перед королем Ричардом. Она посмотрела в искаженное от гнева лицо Молеона.

- Я согласна пойти с вами, - ответила она, - если только вы позволите мне оставить моих людей при себе.

Молеон равнодушно взглянул на Эдвина и Рольфа.

- Можете взять их с собой, когда я пришлю за вами. Он повернулся и зашагал прочь по узким улочкам Ноттингема.

Священник посмотрел ему вслед.

- Умоляю вас, не раздражайте еще больше лорда Молеона. Он поклялся в том, что не желает вам зла, и вам не стоит лишний раз испытывать его терпение, подвергая сомнению его слова.

- Если вы сейчас же отпустите моего, мужа, мне не придется больше тревожить лорда Молеона, - возразила Джоанна. - Почему вы не отдали приказ освободить Паэна? Вы уже получили доказательство того, что я не самозванка, а он не совершал никакого убийства...

Юбер Ольтер вздохнул.

- Это не такое простое дело... - он поднял руку, предупреждая вопрос Джоанны, - и больше я пока ничего вам сказать не могу. Но как только Молеон пришлет за вами, попросите его проводить вас в палату над большим залом замка, которую выбрал для себя король. И если его величеству будет угодно, он выслушает вас сегодня же вечером, перед сигналом к тушению огней.

Джоанна радостно улыбнулась:

- Благодарю вас.

Епископ воздел глаза к нему.

- Молю Бога, чтобы для вас все кончилось благополучно. - И направился к главной башне замка, не обернувшись больше в ее сторону. Только тогда Рольф и Эдвин осмелились отделиться от стены.

- Я ему не доверяю, - заявил Эдвин.

Рольф взглянул на брата.

- Которому из двух?

- Обеим. Вы заметили, как они смотрели друг на друга, когда епископ отказался освободить Паэна? - Эдвин коснулся рукава Джоанны. - Вам не кажется, что сейчас самое время подкупить норманнскую стражу?

Та покачала головой:

- Если даже моего появления живой и невредимой недостаточно для того, чтобы отпустить человека, обвиненного в моем убийстве, дело обстоит куда хуже, чем мы предполагали. - Джоанна незаметно посмотрела туда, где в грязи валялся кошелек с деньгами:

- Пусть лежит здесь. Сейчас нам остается уповать только на королевское правосудие.

Он подобрала полы плаща и побрела вместе с сыновьями Рольфа через обширный двор капитулировавшего замка. Где-то там, за этими серыми каменными стенами, находился ее муж - а также король, который одним своим словом мог положить конец заточению Паэна.

Путешествие, предпринятое ею поначалу для того, чтобы доказать, что она жива и что человек, обвиненный в ее убийстве, по самой очевидной причине должен быть признан невиновным, теперь обернулось невероятным сплетением из судебной волокиты и еще не до конца раскрытой загадки. Почему даже после того, как Молеон установил ее личность, епископ не приказал немедленно выпустить Паэна из тюрьмы? И что означали эти хмурые взгляды, которыми Юбер Ольтер обменивался с Молеоном?

***

Ричард Плантагенет, получивший от своих воинов прозвище Львиное Сердце, вполне заслуживал и это прозвище, и репутацию хищника. То был золотоволосый, широкоплечий воин с желтовато-карими глазами и грацией настоящего льва.

Лицо короля, сидевшего в большой палате над главным залом замка в окружении рыцарей, слишком явно демонстрировало следы его многомесячного пребывания в тюрьме Леопольда Австрийского. Человек, сидящий на троне Англии, сейчас, пожалуй, походил не на льва, а на изголодавшегося волка настолько глубокие шрамы оставили в его душе превратности судьбы.