Джилли Купер - Гарриет

Сжимая его сухую горячую руку, Гэрриет молила Бога, чтобы эта ночь поскорее кончилась.

Глава 21

От слабого писка переносной рации в кармане у врача Гэрриет болезненно дергалась; гул машинки для натирания полов наждаком скреб по барабанным перепонкам. Проведя двадцать четыре часа в больничной палате без сна, она сама измучилась не меньше Джона, и теперь малейший шум, производимый струйкой воды или кондиционером, усиливался в ее мозгу тысячекратно.

Джона беспрерывно рвало, и в общем его состояние по сравнению со вчерашним не улучшилось. Если он не бредил, то жаловался, что у него болит шея и он не может повернуть голову.

- Никто здесь не хочет мне помочь, - стонал он. - Все только ждут, когда я умру!..

Гэрриет была на грани срыва. За сутки ей так и не удалось связаться ни с Кори, ни с Ноэль, и вдобавок она преисполнилась неприязни к новой сестре из дневной смены. Сестра Маддокс, рыжеволосая и довольно миловидная, держалась с надменностью первой ученицы. У меня в отделении, кроме вас, еще двадцать пять пациентов, всем своим видом как бы говорила она, так что не мешайте мне работать.

- У нас бывали случаи и посерьезнее, чем у вашего Джона, - заявила она авторитетным тоном, проверив его пульс.

- Я скоро умру, умру, умру, - монотонным голосом робота из телесериала повторял Джон.

- Возьми-ка себя в руки, - строго приказала сестра. - Мы делаем все, чтобы тебе помочь.

Бросив взгляд за стеклянную перегородку, отделявшую палату от коридора, сестра вдруг принялась торопливо поправлять волосы и одергивать халат вскоре стало ясно, почему. К палате приближался обход во главе с врачом, живущим при больнице, - доктором Уильямсом. Высокий брюнет с классическими чертами, он мог считаться красавцем даже по самым строгим меркам. Его серые глаза холодно поблескивали за толстыми стеклами очков в роговой оправе. Пока он осматривал Джона и изучал его медицинскую карту, сестра Маддокс стояла рядом и являла собой картину воплощенной исполнительности и преданного внимания.

Доктор Уильяме скользнул по Гэрриет равнодушным взглядом, заставив ее вспомнить, что у нее круги под глазами, грязные волосы и мятая блузка с пятнами пота.

- Организм пока все отторгает, - констатировал он. - Возможно, придется ставить капельницу.

- Пожалуйста, сделайте что-нибудь, чтобы облегчить ему боль! взмолилась Гэрриет.

- Только после того, как выяснится ее природа, - скучающим голосом ответил доктор Уильяме. - Пока что ему придется бороться с болезнью самостоятельно.

Когда обход двинулся дальше, Гэрриет тоже выбежала в коридор.

- Скажите, он не умрет? - трепеща, спросила она. - То есть, я хочу сказать, он серьезно болен?

- Да, болезнь серьезная, - сказал доктор Уильямс. - Но мы пока не включаем его в список самых тяжелых пациентов.

Гэрриет отвернулась и пошла в туалет. Когда, наплакавшись, она снова вышла в коридор, доктор Уильяме разговаривал с сестрой Маддокс.

- Хорошо, Руфь, встретимся в восемь, - сказал он.

- Какой красавец, да? - прошептала нянечка рядом с Гэрриет.

Да, подумала Гэрриет, и прекрасно понимает это сам.

***

Когда она вернулась в палату, Джон лежал с широко раскрытыми глазами и подвывал от боли.

- Все, все ушли, и ты тоже меня бросила!.. Ты меня бросила! Где папа? Я хочу его видеть!

Внезапно ее осенило. Надо позвонить Киту! Когда Джон в очередной раз забылся коротким сном, она побежала к телефону. Кит так долго не отвечал, что она уже собиралась повесить трубку.

- Ты спал? - спросила она.

- Естественно, - ответил Кит. - Что еще делать в обеденное время?

Говоря ему, что у Джона менингит и что она не может связаться ни с Кори, ни с Ноэль, она старалась быть спокойной, но, видно, в ее интонации все же прорывались истерические нотки.

- Послушай, Гэрриет, если не удастся найти Ноэль - беда не велика, все равно от нее толку как от козла молока; а вот Кори я обязательно разыщу. Если до завтра его не найду, то приеду сам. Не волнуйся так, Джон обязательно поправится. Нас, Эрскинов, голыми руками не возьмешь.

***

Проползли еще сутки. Ночью в половине второго Джон проснулся и пронзительно кричал - звал мать. Когда дежурная сестра в который раз завела волынку про то, что все идет правильно, вот минует кризис и больной пойдет на поправку, Гэрриет еле сдержалась, чтобы не накричать на нее.

Джон просыпался и в пять утра, и в семь. Еще один день, с тоской думала Гэрриет, глядя на сочившийся из-за шторы свет. Она уже изучила этот сельский пейзаж до мельчайших подробностей. Время как бы сместилось для нее: разницы между ночью и днем почти не было; сил тоже не было. Покрасневшие веки горели, словно под них набился песок. У нее началась невралгия: болела то голова, то зуб, то ухо.