Эдит Лэйтон: Клад

Эдит ЛЭЙТОН

КЛАД

Июнь 1699

Нью-Йорк, Лонг-Айленд, Глен-Коув

Лунная дорожка на поверхности моря отливала серебром. Вода в проливе была неподвижной. Ночь стояла тихая, и лишь натужное дыхание нескольких мужчин, шагавших к материку, да шелест песка под их ногами нарушали эту тишину. Кинжалы, мечи и пистолеты были надежно пристегнуты к поясам, а яркие кольца в мочках ушей безмолвно, словно колокола, лишенные языков, покачивались в такт шагам. Даже зеленый попугай на плече одного из этих людей сидел молча, точно нефритовая статуэтка. Кроме корабля, на котором они прибыли сюда, под ярким лунным светом не видно было больше ни одного судна. И все же ни один из спутников не обронил ни слова, пока они не опустили тяжеленный сундук, изрядно отдавивший им плечи. А опустили они его лишь под деревом, росшим на краю пляжа.

- О черт! Весит целую тонну, - выдохнул один из несших поклажу, распрямляя наконец онемевшую спину. - А то и две. Надо бы нам еще кого-то на подмогу. Ох, не могу, спина прямо разламывается!

- Ну да, разумный ты наш, - насмешливо проворчал другой, - это чтобы было с кем еще поделиться?

- Хочешь сказать, капитану есть о чем беспокоиться? - с усмешкой отозвался первый.

- О, я так не думаю, ребята, - вмешался дородный мужчина, выходя из тени и осматривая сундук. - Я никого из вас не опасаюсь. Да и разве это необходимо?

Ответом ему было молчание. Потом вдруг снова заговорил первый, в голосе его звучала фальшивая симпатия:

- Нет, я никогда не говорил этого, кэп. Если хотите, можете доверить мне даже свою жизнь.

- Нет, - тихо отрезал капитан, - наоборот. Это вы доверяете мне свои жизни, не так ли? Разумеется, - продолжал он, чувствуя, что молчание его спутников становится просто гробовым, - вы в деле дольше меня. И может, я не имею на это права, но лишь у меня есть власть, если я того захочу, оставить вас всех тут, чтобы вы вечно сторожили мой сундук. Или я не прав?

- Не стоит так говорить, кэп, - подал голос третий пират, переступив с ноги на ногу. - Право, не стоит. Вы, бесспорно, наш капитан, и мы делаем все, что вы приказываете. Повинуемся вам. А Джуэл... Он просто лепечет какую-то чепуху как всегда, вот и все.

- Джуэл, - с усмешкой добавил четвертый, - вечно что-нибудь бормочет, кэп. Если б он перестал ныть, мы бы подумали, что он уж и не дышит.

- Нарываешься? - с угрозой повернулся к говорившему Джуэл. Рука его потянулась к кинжалу, который он носил за кушаком, намотанным на толстое пузо. Сам он при этом словно припал к земле, широко расставив кривые ноги и повернув хмурое лицо в ту сторону, откуда донесся приглушенный звук ухмылка человека, подпиравшего ствол дерева. - А ты что? Смеешься? Веселишься, Танцор, да?

- Спокойно, Джуэл, - вмешался кто-то, - это же была просто шутка.

- Шутка? - переспросил Джуэл и еще сильнее прищурил свои маленькие глазки. - Или все-таки ему от меня что-то нужно?

- Если мне от тебя что-то понадобится, ты об этом первый узнаешь, обещаю, - отозвался тот, кого называли Танцором. - Только не надейся на это. Я у тебя даже льда в аду не попрошу.

- А я прошу вас, ребята, только закопать этот мой сундук, причем поглубже, - сказал капитан, - и немедленно. Но разумеется, если вы не хотите...

Пираты умолкли, взялись за лопаты, которые принесли с собой, и принялись копать.

Капитан медленно прошествовал за спиной у высокого пирата по прозвищу Танцор и тихо проговорил:

- Советую тебе поменьше смеяться, парень, если хочешь спокойно вернуться на корабль.

Танцор пожал плечами и принялся копать вместе со всеми.

Когда яма стала достаточно глубокой, пираты опустили в нее сундук, после чего выстроились вокруг нее неровным кольцом и удовлетворенно поглядели вниз. Они являли собой весьма колоритную картинку даже в свете луны, которая окрашивала все и всех в одинаковые песчаные тона. На них были надеты долгополые камзолы и просторные рубахи, рваные штаны подпоясаны широкими кушаками. Мягкие сапожки доходили каждому до колен, а на загорелые лбы были низко надвинуты либо широкополые шляпы, либо повязанные вокруг головы платки. Волосы у них были длинными - так не носил в то время никто из мужчин, кроме пиратов. Кое у кого один глаз был закрыт черной повязкой, у большинства лица были разукрашены шрамами, но все без исключения были покрыты загаром цвета тикового дерева. Капитан выглядел процветающим коммерсантом, и единственным, что говорило о роде его занятий, были многочисленные перстни, блестевшие на пальцах.