Джоанна Лэнгтон - Ледяное сердце

- Если есть что-то, чему меня научила жизнь за границей, то это необходимость ценить собственный дом.

- Боюсь, слишком поздно, Эндрю, - как-то уныло сказал Мартин.- Два года назад я продал дом, двор и замок Полу.

Рука Николь дрогнула, и бокал с вином чуть было не опрокинулся. Эндрю смотрел на деда, не веря услышанному. Мрачноватая улыбка удовлетворения тронула губы Мартина, и она была, как почувствовала Николь, единственным проявлением эмоций старика за все время, пока она его знала. И только Пол абсолютно не реагировал на разыгравшуюся сцену.

6

Мартин Уэббер прокашлялся. Теперь все его внимание сосредоточилось на Эндрю.

- Вследствие твоего небрежного управления имение приходило в упадок, а твои долги чуть не разорили меня. Дом нуждался в существенном ремонте, а я был не в состоянии финансировать его. Я всегда полагал, что только поддерживаю имение, и надеялся, что следующие поколения преобразуют его. Уверен, что все будет именно так в руках Пола.

Николь не знала, как реагировать на все услышанное. Собственно, непосредственно ее это не касалось, но Пол ничего не сказал ей. Почему?

Но больше всего она переживала из-за того, что присутствует при сугубо внутрисемейном разговоре.

После заявления Мартина о продаже имения Эндрю побледнел, но выслушал все молча. Последняя фраза деда привела внука в ярость.

- Почему ты не сказал мне об этом два года назад? - с негодованием воскликнул Эндрю.- Не думаешь ли ты, что я не имел права знать?

- Нет, - просто сказал Мартин. - Когда ты оставил меня одного тонуть и выплывать с твоими долгами, ты потерял всякое право голоса в том, что я делаю с имением. Но не волнуйся, Эндрю. Пол заплатил вполне достаточно, чтобы наполнить мои сундуки.

Когда Эндрю оправился от неожиданного удара, Николь резко поднялась со стула.

- Я думаю, вам будет гораздо удобнее продолжать беседу без меня.

- Ерунда, девочка,- перебил ее Мартин.- Сядь и молчи. Есть еще кое-что, и это касается тебя тоже.

- Меня? - спросила Николь изумленно.

- Как это может касаться ее? И вообще, кто-нибудь скажет мне, что она здесь делает? - проскрежетал зубами Эндрю.

- У тебя короткая память,- мягко выдохнул Пол.

- Она мать котенка,- ответил Мартин, со злорадным удовольствием наблюдая за своим загнанным в угол внуком. - Николь мать твоего ребенка, Эндрю. Настоящий, неожиданный рождественский подарок, как ты думаешь?

Лицо Николь стало похоже на маску.

- Мать кого?! - взорвался Эндрю.

- Николь не сделала ожидаемого тобой аборта,- сухо ответил Пол.- У нее сын.

- Ее сын, если это действительно ее, это...- Эндрю неожиданно замолчал, видимо вспомнив собственное заявление о своем отцовстве. Он бросил на Николь откровенно обвиняющий взгляд. - Черт возьми, о чем вы все говорите? - грубо вскричал он, а затем сердито посмотрел на деда.- Какая-то охота на ведьм? Зачем ты меня пригласил домой на Рождество?

- Пока я жив, ты всегда будешь здесь желанным гостем,- мягко сказал Мартин.- Но, думаю, обязан сообщить, что ты стоишь перед большой опасностью быть лишенным наследства в пользу твоего сына.

- Лишенным наследства? - Эндрю зашелся гневом.

Пол застыл. Глубокая морщина свела его брови вместе, он внимательно следил за дедом. Несмотря на шоковое состояние, в котором находилась Николь, она увидела, что это заявление стало сюрпризом и для Пола.

Без единого слова или взгляда в чью бы то ни было сторону, Николь встала, отодвинула стул и, ничего не говоря, быстро вышла из комнаты.

Николь была потрясена всем тем, что произошло в столовой. Она оказалась права в своих подозрениях об изменениях, происшедших в Мартине. Выведенный из себя предательством внука, Мартин возвысил правнука. Старик стремился использовать ее сына в качестве орудия наказания Эндрю. Но Николь не могла позволить ему совершать экзекуцию с помощью Джима. Ей надо немедленно вернуться в столовую и сказать им всем, кто есть кто. Впрочем, нет сомнения, что Эндрю уже сделал это за нее, потому что невозможно поверить, чтобы он промолчал в ответ на новую угрозу деда.

***

Николь пришла в оранжерею - излюбленное место ее пребывания в то время, когда она была школьницей, потому что туда никогда не ходили члены семьи Уэббер. Но эта часть дома, некогда изрядно запущенная, предстала ее взору совершенно неузнаваемой. Истертый мозаичный пол отреставрирован до блеска, вода тихо струится из бронзового фонтана, и листва высоких пышущих здоровьем растений поблескивает под приглушенной, но, без сомнения, очень дорогой подсветкой.