Робин Мадерик - Искушение

Флетчер повернулся к доктору и уставился на него удивленными глазами. Он еще не решался поверить.

- Слаба, - повторил он, - так она не...

При этих словах лейтенанта глаза доктора округлились от удивления и возмущения.

- Да взгляните же на нее, молодой человек! Господи! Так вы пришли сюда в уверенности, что она мертва? Кто Вы, сударь? Я думаю, лейтенант...

- Да, я лейтенант Айронс, - ответил Флетчер. Он едва сдержался, чтобы не броситься на колени у постели своей возлюбленной.

- Я ее друг, - добавил он сухо.

- Ну-ну, - сказал доктор, - значит, друг. А Вы знакомы с ее мужем?

- Нет, - ответил Флетчер, - не знаком.

- А как его имя?

- Уильям Эшли.

- А Вас, видимо, зовут Флетчер? Она звала Вас.

С этими словами доктор закрыл чемоданчик с инструментами и, взяв его под мышку, направился к выходу.

- Скажите, доктор, кем был ребенок? Мальчик или девочка? - спросил Флетчер.

Доктор остановился и покачал головой.

- Послушайте, лейтенант! Ребенок - мальчик. И, благодарите Бога, у вас прекрасный сын. Когда закончите свои дела здесь, бегите на кухню - он там, в тепле.

Доктор отвернулся и вышел, бесшумно закрыв за собой дверь.

Теперь Флетчер смог наконец-то, никого не опасаясь, опуститься на колени рядом с лежащей Верой.

- Вера, - прошептал он, - Вера, милая, я здесь. Прости меня. Я так надолго оставил тебя одну.

Не открывая глаз, Вера чуть-чуть повернула голову в его сторону и снова затихла. Флетчер осторожно провел пальцем по ее щеке, лбу, бровям, как бы желая убедиться, что это не сон, что его возлюбленная жива.

- Ты родила мне сына, - прошептал Флетчер.

Он был поражен свершившимся чудом. Теперь он, как ему казалось, понял, чем было вызвано молчание Веры. В последнее время он заставил ее сомневаться в том, что известие о ребенке доставит ему радость. Это мучило Флетчера. Он также не был уверен в том, что Вера обрадуется его возвращению и наконец примет его предложение руки и сердца.

Флетчер встал и в задумчивости подошел к окну.

Снегопад продолжался. Почти на всех окнах ставни были закрыты, а из труб к небу тянулась тоненькая струйка дыма. Слабый вздох заставил его отойти от окна.

- Вера, - позвал он.

Ее глаза открылись и закрылись снова. Все такие же зеленые и блестящие, какими он их запомнил. На губах заиграла слабая улыбка.

- Флетчер, - с трудом произнесла она, облизывая пересохшие губы, - как ты сюда попал?

- Элизабет привела меня. Ты не помнишь?

- Нет, - ответила Вера.

- Я так боялся опоздать, моя милая. Я боялся потерять вас обоих.

Флетчер обессиленно опустил голову Вере на грудь, и она стала гладить его по волосам, успокаивая, как ребенка.

- У нас теперь сын, Вера.

- Ты его уже видел?

- Еще нет, моя дорогая.

- А я видела, - сказала Вера, и Флетчер почувствовал новые материнские нотки в ее голосе. - Но миссис Перри очень быстро унесла его отсюда, потому что я была слишком слаба. Ты знаешь, я очень долго не могла родить. Все казалось уже безнадежным. Доктор решил, что ребенок не сможет родиться и его надо уничтожить и удалить. Он собирался это сделать, чтобы спасти мою жизнь. Но я не могла этого допустить, я не хотела жить, зная... - Вера не смогла докончить фразу и разрыдалась, спрятав голову в подушку.

- Вера, милая, я знаю это. Не мучай себя воспоминаниями.

- И я стала кричать и звать тебя, - продолжала Вера, - я молила Бога забрать нас обоих: и меня, и моего ребенка. Потом меня пронзила эта адская боль, и я увидела, что доктор достает свои инструменты. Но он взял только щипцы. И наш сын появился на свет!

Флетчер обнял Веру и прижал к себе, целуя лоб и рассыпавшиеся волосы. Ее рассказ болью отозвался в его душе.

- Я люблю тебя, Вера, и всегда тебя любил. Ты помнишь, - продолжал он, как однажды после долгой размолвки ты предложила мне поклясться, что мы никогда больше не будем ссориться? Я тогда ответил, что это невозможно. Но пообещал тебе не быть жестоким. Я не сдержал своего обещания, любимая моя. Я поступил очень жестоко, когда оставил тебя одну. Я не знал, что ты беременна, но это не оправдывает меня. Я был не прав. Я слишком часто ошибался. Скажи, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

Вера с глубокой нежностью посмотрела на его расстроенном лицо, поцеловала его ладонь и прижала к своей влажной от слез щеке.

- Мне нет нужды прощать тебя, мой милый, потому что ты не сделал мне ничего такого, чего я не могла бы понять. Я люблю тебя.

Очаг на кухне весело пылал, и языки пламени взлетали так высоко, как этого уже давно не случалось. По случаю столь важного события в жертву огню был принесен стул из комнаты Элизабет и деревянный умывальник миссис Эшли.