Робин Мадерик - Искушение

Элизабет подбежала к железным воротам и забарабанила в них своими маленькими кулачками. Но никто не откликнулся. Звук ее голоса эхом разносился по пустынным улицам. Бетси стала дергать ручку калитки.

- Дайте мне войти!

Ответа не было.

- Эй, кто-нибудь! Дайте мне войти!

Опять молчание. Потом девушка увидела, как из полуоткрытой двери появилась рука, держащая фонарь, и повесила его на крюк. Послышались шаги.

- Прошу Вас, дайте мне войти!

Калитка открылась, и на пороге появился сержант, строго уставившийся на Элизабет.

- Ну девица, чего ты хочешь?

- Сюда приходил лейтенант Айронс? - спросила она, подойдя к калитке.

Сержант казался очень смущенным.

- Лейтенант Айронс, - повторила девушка еще раз.

На лице сержанта промелькнула хитрая улыбка. Но, может быть, он просто сморщился от холода?

- Ах, лейтенант Айронс. Дайте-ка мне подумать. Вы точно запомнили имя?

- Да! - закричала рассерженная Элизабет.

- И нечего кричать, - примирительно сказал сержант, - по-моему, ты права, и этот офицер там, внутри. А зачем он тебе нужен?

- У меня есть для него записка.

- Ну, так отдай ее мне, а я передам, - сказал сержант.

- Ну уж нет, - ответила Элизабет, - я должна передать ее сама. Вы его позовете? Охранник, подумав минуту, сказал:

- Ну что ты будешь тут мерзнуть! Заходи, и я провожу тебя к нему.

Элизабет вошла, и он запер за ней калитку.

- Иди немного впереди, а я понесу фонарь.

Элизабет осторожно ступала по скользкому каменному полу.

Пятно света от фонаря металось то вверх, то вниз, выхватывая из темноты то кусок пола, то грязной стены.

- Поверни здесь, - сказал охранник, - теперь здесь... А ты хорошенькая штучка. Не думал я увидеть такие голубенькие глазки.

С этими словами он стал приближаться к Элизабет. Глаза его злорадно блестели, в нем чувствовалась грубая сила. Он протянул к девушке руки и схватил ее, пытаясь поцеловать. Элизабет плюнула ему в лицо. Сержант размахнулся и нанес Бетси сильный удар в челюсть. Девушка ударилась о стену и упала на пол. Комната погрузилась во мрак...

***

Флетчер стоял, держась за прутья зарешеченной двери, и заглядывал в камеру. Неужели этот постаревший мужчина, кутающийся в одеяло, и есть тот самый гигант с золотыми волосами и штыком в руках, тот безумец, который колол им направо и налево!

- Жак, - позвал Флетчер, - Вы слышите меня?

- Я слышу Вас. Чего Вы от меня хотите? Вы похожи на исповедника, а у меня и в мыслях нет исповедоваться.

- Но Вас скоро повесят. Вы понимаете это?

- Да.

- Вы убили человека, - сказал Флетчер.

- Только одного, - ответил узник с горькой гримасой.

- Этот человек был моим другом, - сказал лейтенант. - Я очень любил его. Наверное, после смерти я полюбил его даже больше, чем при жизни. Я очень страдал, когда его не стало. Ведь он получил штык в грудь, потому что заслонил меня. Он дал обещание женщине, которая меня любила, и сдержал его. Он спас мне жизнь.

- Храбрый и благородный человек. Он отдал свою жизнь взамен Вашей и погиб. Мы встретились на войне, во время битвы. Я никогда не знал его. Но в Вашей памяти он всегда будет жить, - сказал Джек и покачал головой.

Флетчер стоял у самой двери, крепко сцепив пальцы вокруг прутьев решетки.

- Вы не помните его? - спросил Флетчер.

- Нет, - ответил Джек. - А Вы сами разве помните каждого, кого сразили саблей или застрелили? Это война, мой друг.

- Не называйте меня другом, - сказал Флетчер.

Ему хотелось плакать, но не о Брайане, который погиб на войне, он горевал о Вере, которую оставил, сам того не желая. Он бросил к ее ногам свою ненависть и горькие обвинения. Он говорил ей о долге офицера. Но она поняла, в чем он ее обвинял. Он не мог ей простить смерти Брайана.

- Какой же я дурак, какой идиот! - крикнул Флетчер, уткнувшись в железную решетку.

Джек подошел ближе, и пламя свечи осветило его глаза.

- Зачем Вы здесь? - спросил он. - Неужели Вы пришли сюда, чтобы освободиться от своей вины? От своей бесконечной и бесполезной ненависти?

- Да, - ответил Флетчер.

Джек видел, что человек, стоящий перед ним, ищет твердой почвы под ногами.

- Может быть, - сказал он, - я смогу чем-нибудь Вам помочь? Ведь говорят же, что приговоренные к смерти могут быть великодушны. Возможно, - продолжал Джек, - Вы сможете придумать какую-нибудь другую причину гибели Вашего друга, помимо войны. Я был в гневе тогда на всех, кто носил красный мундир. Ведь в тот момент я потерял человека, которого любил и уважал, человека достойного, доброго и храброго, - доктора Уоррена. Он был нашим генералом.