Эдвина Марк - Юная грешница

(Даже сейчас, подумала я, Эллиот не мог забыть, кто он, и должен был сообщить об этом корреспонденту.., даже если тот являлся похитителем). Я подозреваю, что вы звонили нам вчера. Пожалуйста, отпустите мою дочь. Ваши требования выполнены. Рассчитываю на вашу честность и чувство справедливости ( Боже мой, мысленно воскликнула я) в данной сделке. Моя жена серьезно больна из-за беспокойства. Пожалуйста, отправьте нашу девочку домой."

Внизу слабые, неровные паучьи каракули мамы: "Пожалуйста, миссис похитительница, верните Джоанни домой, чтобы я могла позаботиться о ней..."

Строка спускалась круто вниз в самом конце страницы.

- Все верно, - заметил Джо. - Они не сказали никому ни слова, - он заколебался. - Вчера вечером там был доктор. Я видел его из машины. К твоей маме, я думаю.

- О, - вздохнула я и вдруг увидела все дело с совершенно другой точки зрения. Картина мне не понравилась, совсем не понравилась. Я увидела маму, поникшую от постоянного ожидания, стойко выносящую ругань Эллиота (он всегда ругался на нее, когда был испуган или несчастен) , и все больше слабеющую, и в конце концов приехала машина врача. Эллиот не верил в ее болезни - они раздражали и злили его больше обычного. Нездоровье кого-нибудь из членов его семьи всегда воспринималось им как жестокое оскорбление, направленное против него. Очевидно, мама серьезно заболела, иначе Эллиот никогда не вызвал бы доктора.

- Зеленый "форд"? - глупо спросила я. Джо пожал плечами.

- Нет, "кадиллак". Вероятно, это доктор Фортсскью, подумала я.

Или Г.П. Уэлл.

- Все сработало, - мягко произнес Джо, - так, как мы запланировали, дьяволенок. Около дома никого не было. Сегодня я все приготовил для Марии. Она думает, что едет путешествовать. Они будут ждать ее, но я должен выслать деньги. Тысячу долларов.

- Да, - сказала я. Теперь это было реальностью, приобрело перед моими глазами форму (в виде массы разбросанных банкнот), и я снова почувствовала возбуждение. - Мы сделали это. Действительно, сделали.

- Я оплачу все свои долги, - пробормотал Джо, вдруг умолк и задумался. Он говорил тоном удивленного ребенка. - А зачем их оплачивать? Мы никогда не вернемся в эту страну. Совершенно точно.

Слова эти эхом отдались у меня в голове.

- Правда, - согласилась я.

Наша беседа походила на ту, какую вы могли видеть в полусне под самое утро, когда сон уже улетел, а реальность доходит до вас фильтрованной, искривленной, рассыпавшейся на кошмарные формы, измененная нематериальным занавесом вашего сознания.

Помню, в такие моменты я пыталась проснуться, но не могла. Еще помню свои огромные, нечеловеческие усилия, пот на лице, прижатые к бокам руки, страшные картины, продолжавшие автоматически меняться под моими закрытыми каменными веками, и как внутри меня раздавался крик...

Только сейчас нельзя было проснуться. Все происходило наяву.

Я осознавала, что это была правда. Глядя на Джо, я понимала, что он испытывает такие же чувства. Джо приспособил беду к реальности.

Банкноты валялись на кушетке, обыкновенные листки бумаги, не помеченные ничем, кроме нашего смущения и страха.

Тогда мы еще не до конца осознали, что страдали от жестокого приступа реальности.

Мы оба забыли о Теде, но его стоны становились все громче.

Джо оглянулся на него, затем встал и направился к кровати. Я пошла за ним. Тед лежал на боку, хрипло дыша.

- Извини, парень, - сказал Джо. - Я должен был сделать это.

Тот повернул голову и взглянул не на своего недавнего противника, а на меня таким взглядом! Я вспыхнула. Никогда еще ребята не смотрели на меня так, холодно, с осуждающей неприязнью, с отвращением, которое проникало в самую душу. Я отвернулась.

- Думаю, тебе придется составить нам компанию на некоторое время, - заявил Джо. - Пока мы не решим, что с тобой делать. Ты можешь идти?

- Могу, - прошептал Тед.

- Хорошо, - отозвался Джо. - Я подгоню машину. Ты идешь со мной, - он повернулся ко мне. - Тебе лучше остаться здесь. Я позвоню тебе снизу.

Джо повернулся к Теду и сделал ему знак рукой. Тот попытался подняться, затем поднес руки к горлу и бросился в ванную. Дверь за ним захлопнулась, и мы услышали, как его рвет.

Джо схватил меня за плечи.

- Теперь, - сказал он, - у нас неприятности. Они становятся все серьезнее с каждой минутой. Мы должны избавиться от Теда.

Я промолчала.

- Я не шучу, - неожиданно резко проговорил Джо. - Я очень серьезно, Джоан.

Он говорил, как мальчик, пытающийся доказать свою правоту.