Агата Мур - Два дня в Венеции

В его глазах промелькнуло что-то, но она не успела понять, что именно, как они снова стали прежними.

- Полагаю, ты знаешь дату. Еще бы. Все произошло в первые десять дней их брака.

- Середина июля. - Она изобразила слабое подобие радостной улыбки, но глаза ее оставались печальными. - Первый этап договора завершен.

Несколько секунд он сидел молча, но его взгляд, казалось, опалил ей душу.

- Как ты себя чувствуешь?

О Боже! Как ответить ему? На ум пришли дерзкие слова, но в последний момент ей удалось сдержаться.

- Отлично.

- Теперь ты, конечно, обратишься к акушерке и сократишь рабочее время в магазине?

- Нет.

Манфреди наклонил голову и не шевелился, но это была опасная неподвижность. По ее коже прошел холодок.

- Нет?

Как могло одно слово быть таким страшным?

- Я молода и здорова, - постаралась она разрядить напряженную атмосферу, пуская в ход весомые аргументы. - Если врач скажет, что мне нужен специалист, я выполню его рекомендации. Что касается магазина... Пока я буду работать, а потом посмотрим.

В глазах Грегорио промелькнула вспышка гнева, но Паула опередила его.

- Это мое тело и мой ребенок. По крайней мере, сейчас мы неразделимы.

Ей захотелось уйти отсюда, хотя бы на время. Она встала, намереваясь сделать это.

Его пальцы схватили ее руку еще до того, как она сделала первый шаг.

- Пусти меня. - Это была просьба, шедшая из глубины ее сердца.

Грегорио притянул Паулу к себе.

- Твое тело, мое семя, - сказал он с холодной мягкостью. Затем положил ее руку на живот и накрыл своей. - Наш ребенок.

Как он мог так говорить? Ведь это живое существо она будет носить в своем чреве еще семь месяцев, затем семь лет проведет с ним, воспитывая до школьного возраста. Потом ей придется посторониться и делить с ним лишь маленькую часть его жизни. Каким бы безумием это ни казалось, она уже страдала, когда думала, что ей придется расстаться со своим еще не родившимся ребенком.

А Грегорио? Как она сумеет вынести то, что он уйдет от нее? Снова женится, и у их ребенка появятся сводные братья и сестры. И всю оставшуюся жизнь он проведет вдали от нее.

Паула внезапно осознала, что не сможет без него даже существовать. Эта мысль пронзила ее как молния. Любовь? Но она не могла влюбиться в него. Это было невозможно. Черт возьми, любовь не значилась ни в одном из пунктов их соглашения.

Это гормоны разыгрались, подумала одна часть ее сознания, в то время как другая молча плакала.

- Сегодня мы никуда не идем.

Паула услышала его голос и прогнала прочь одолевавшие мысли;

Они собирались пойти в театр. Шла постановка известной пьесы австралийского писателя. Мысль о наряде и встрече со знакомыми не вызвала у нее приятных эмоций. Но это было престижное событие, и их отсутствие наверняка заметят.

- Почему же? Беременность не может внезапно сделать меня хрупким цветком.

Теплая улыбка на его губах заставила таять ее сердце. Паула едва сдержала подступившие к глазам слезы, когда он нежным поцелуем прикоснулся к ее лбу и тихо произнес:

- Я даже не мог представить, что буду чувствовать такое.

Они вошли в зал за десять минут до начала первого акта. Билеты были раскуплены заранее, и в театре собралось много истинных ценителей искусства.

- Грегорио, Паула. Я надеялась на ваш приход. Еще не хватало, опять эта пресловутая Лаура! Пришлось признать, что она сногсшибательно выглядит в длинном шелковом платье цвета слоновой кости.

Ее сопровождающего Паула никогда раньше не видела, поэтому пришла в голову нехорошая мысль, что Лаура просто наняла его для сегодняшнего вечернего сопровождения.

- Надеюсь, мы сидим рядом?

В этот момент прозвенел звонок, приглашающий зрителей занять свои места и спасший ее от необходимости вести лицемерный вежливый разговор.

Никто и не сомневался, что Лаура ухитрится достать билеты с номером места, находящегося рядом с Грегорио. И Паулу душили убийственные мысли, когда она села по другую сторону от мужа.

Грегорио взял ее руку, переплетая пальцы, и даже не вздрогнул, когда она вонзила ногти в его ладонь.

Огни медленно погасли, торжественно заиграл оркестр, и занавес величественно поднялся. Паула попыталась освободить руку, но безуспешно, и она переключила свое внимание на сцену и актеров.

Три акта и два антракта. Во время первого Паула спустилась в дамскую комнату, чтобы сходить в туалет. В последнее время она стала гораздо чаще чувствовать потребность посещать его.