Роксана Пулитцер - Двойняшки

- Прекрасно, - ответила Энн. Ее отец, знаменитый хирург-кардиолог, невысокого роста, внешне не терпящий возражений задира, по натуре был очень добрым человеком. Мать Джейн, далекое от реальной жизни существо, пряталась от нее за баррикадами из экстравагантных платьев и умопомрачительных шляпок. - Они каждый месяц высылают мне деньги, а я отправляю их обратно. Как ты думаешь, до них когда-нибудь дойдет, что я хочу построить свою жизнь собственными руками?

- Нет. Мне кажется, они всю жизнь будут стараться сменить памперсы своей крошке, - хихикнула Джейн.

- А что ты думаешь обо всем этом? - спросила Энн, махнув рукой в сторону гостей.

Джейн поднесла к губам длинный мундштук из черного дерева, затянулась и выпустила струйку дыма.

- Ты спрашиваешь, что я делаю в городе, где каждую девушку зовут Маффи или Банни?

- Не могу поверить, что ты приехала сюда, - сказала Энн.

- Мама очень просила. Я не была дома уже целых шесть месяцев, ответила Джейн, опустив ресницы.

Единственный ребенок в семье, она была очень близка со своей матерью, хотя они были совершенно разными. Джейн терпеть не могла формальностей и жестких правил поведения, принятых в высшем обществе. В юности она жила в атмосфере этого общества, но так и не смогла стать его частицей. Она высоко ценила свою самостоятельность, а получив хорошее образование, умела скрывать ото всех свой обособленный образ жизни.

- Я должна кое-что тебе рассказать, - заговорила вдруг Джейн, и ее глаза заблестели. - Это очень личное. Я встретила его несколько дней назад в деревне. Он композитор. Он просто великолепен, а трахается так, что... Она улыбнулась, заколебавшись, стоит ли продолжать, поскольку заметила, что тщедушная, с бледной кожей и голубыми глазами пергидрольная блондинка явно пытается подслушать их. - Пожалуйста, когда вздумаете исповедоваться, будьте осмотрительны, мисс, - шутливо сказала ей Джейн, - не пользуйтесь грубыми словами, подобно мне!

Энн вспыхнула, заметив, как и без того узкое лицо женщины вытянулось еще больше. На нем выделялись только ее губы в помаде и выпученные глаза.

Джейн питала антипатию к журналистам, а эта женщина была из тех, кто передавал разного рода сплетни газетчикам. Было непонятно, как она умудрилась попасть на ужин, который давала мать Джейн своим самым близким друзьям и куда ни под каким видом не могли быть допущены представители прессы.

- Пойдем туда, - сказала Джейн, подхватила с подноса проходившего мимо официанта тарталетку и, запихнув ее в рот целиком, увлекла Энн к одному из двадцати столиков, сервированных к ужину.

На столах возвышались скульптуры изо льда, на серебряных подносах были разложены изысканные блюда. На одном - семга из Шотландии, лобстеры с острова Мэн, креветки из Флориды и клешни крабов. На другом - горячие закуски: стейки из рыбы-меч и перепелов, фаршированных зеленью, и многое другое. А во внушительном баре из красного дерева можно было найти все "Крюг", "Луи Редерер", "Боллингер".

У Энн свело желудок, но новость Джейн была более важной.

- В общем, - прошептала Джейн, - на прошлой неделе я вышла за него замуж.

- Что?! - непроизвольно воскликнула Энн. - Ты вышла замуж?!

- Тише, - сказала Джейн, сжав руку подруги. - Мама пока не знает. Я ждала твоего приезда, - продолжила она. - Мне казалось, что я могу рассчитывать на твою помощь. - Она улыбнулась. - Ведь мама так любит тебя, ты для нее само совершенство. - Джейн преданным взглядом посмотрела на Энн, которая застыла на месте от растерянности. - Увидишь, он понравится тебе больше, чем мой предыдущий.

Энн слишком хорошо помнила Фрейзера Хауэлла третьего и очень надеялась, что так оно и будет.

- Каким же невыносимым занудой он оказался, - продолжала Джейн, потягивая мартини с водкой. - Ленивая, самодовольная задница. А ведь его единственным качеством было благородное происхождение. Лучше бы его мать сделала аборт. О, а вот и мама, пошли поздороваемся. - Она схватила Энн за руку. - Да, я забыла сказать, ему всего восемнадцать лет.

- Господи! Но тебе-то уже двадцать шесть, - растерявшись, пробормотала Энн.

- Ну, значит, я еще не такая старуха, - ответила Джейн, ткнув Энн пальцем в бок.

- А он здесь?

- Ты с ума сошла! Я не могла бы устроить ему такую пытку.

Официанты разнесли высокие изящные бокалы с шампанским, за ними последовали подносы с закусками. Маргерит Уитберн сама следила за тем, как обслуживают ее гостей. Она давала указания официантам, наблюдала, чтобы опустевшие подносы были немедленно заменены полными, чтобы всем хватило столовых приборов и чистых бокалов, и официанты при ее приближении вытягивались во фрунт. Маргерит считалась образцом хорошего воспитания всегда держала себя в руках и была готова к любым неожиданностям.