Роксана Пулитцер - Двойняшки

Он дал знак официанту, чтобы тот принес счет, и бросил взгляд на черный циферблат своих часов. Он купил их себе, когда выбирал часы в подарок для Керри на День святого Валентина.

- А почему бы нам не отправиться потанцевать?

Кажется, я не делал этого с самого развода.

"Во всяком случае, в этом городе", - подумал он.

Керри, разогретой шампанским, хотелось пошалить.

- Конечно, почему бы и нет! - воскликнула она. - Спасибо за прекрасный ужин, - сказала Керри и взяла отца под руку.

- Не за что, дорогая, - произнес Декстер, глядя на Керри любящим взглядом.

В это мгновение они услышали сильный удар чего-то металлического об асфальт. Они повернулись на звук и увидели "роллс-ройс" Гектора Симпсона, оставшийся без водительской двери. Дверь валялась перед автомобилем парковщик пребывал в шоке.

Однако Гектора этот факт ничуть не обеспокоил.

Декстер разразился хохотом.

- Уже лет десять его водительская дверь висит на гвозде, - сказал он, переводя дыхание, - а Гектор пробирается к рулю через пассажирское сиденье. Кажется, он немного перебрал и забыл предупредить об этом нового парковщика. Бедный Гектор. Ведь у него осталось всего каких-нибудь жалких триста миллионов долларов, - закончил Декстер, вытирая глаза.

Они сели в "ягуар" Декстера, он убрал верх и поехал в сторону моста на Уорт-авеню.

Чудесный вечер, думал он, посматривая на дочь.

А впереди еще целая ночь.

Настоящее

Палату Грейси наполнил солнечный свет. Она лежала в постели и слушала свою любимую музыку - "Авалон" Брайана Ферри. Кассету привезла ей сестра сегодня утром. Музыка, как ничто, может переносить человеческие чувства от одного сердца к другому, подумала она и увеличила громкость в наушниках.

Ей казалось, что музыка в состоянии забрать у нее часть ее эмоциональных переживаний и обнажить те чувства, которые обычно оставались размытыми и скрытыми какой-то пеленой. Как ей хотелось оказаться в самой середине этой гармонии звуков. Там, наверное, можно было бы разгадать многие загадки жизни.

Внезапно ее размышления прервались, потому что кто-то сильно потряс ее руку. Она сняла наушники и услышала конец фразы, которую говорила медсестра:

- ..групповой терапии в библиотеке уже начался.

- Иду, - ответила Грейси, вставая с кровати. Она неохотно направилась по коридору к библиотеке.

Осторожно приоткрыв дверь, она посмотрела на тех, кто находился в комнате.

- Вы живете в каком-то другом мире, Николь, - говорил усатый человек, худой как тростинка, в белых брюках и белом халате, - вы верите в такие вещи, которых я даже не понимаю.

Виктор - так звали врача - начал теребить пальцами узел своего шелкового галстука.

- Неужели вы действительно думаете, что Бог существует, а у каждого из нас есть душа?! - воскликнул он.

Виктор буквально пронзил взглядом Николь, и та растерялась, не зная, что ответить.

- А в вашей вере разве учат.., не тому же самому? - несмело, запинаясь, спросила Николь. Она сидела скрестив ноги и нервно вздрагивала.

- Да, пожалуй, но я никогда не воспринимал этого всерьез, - парировал Виктор. - Знаете, если бы мы действительно верили всему этому, то просто не смогли бы жить.

Грейси вошла в комнату и села рядом с Николь.

Николь Себастиан была пухлой невысокой брюнеткой с широко открытыми глазами. Когда Грейси познакомилась с ней, в Николь бурлила, била через край жизненная энергия. Но постепенно она менялась и в конце концов оказалась в этой клинике. Впервые она попала сюда полтора года назад. И это устроила ей миссис Себастиан, но мнению Грейси, законченная стерва. Миссис Себастиан, властная, надменная особа, захлебывалась от негодования, узнав, что отец завещал все свое имущество, которое оценивалось в десять миллионов долларов, не ей, дочери, а десятилетней внучке Николь. Она рассказывала всем и вся, что Николь сошла с ума после смерти деда. Ясно, что после всего Николь возненавидела мать всей душой.

- Только подумайте, - закатывая глаза, рассуждал Виктор, - если душа бессмертна и она будет существовать вечно, какой же страшный груз воспоминаний ей предстоит нести. Даже ад покажется лучше! - от своих слов Виктор содрогнулся.

- А если эти воспоминания прекрасные и счастливые? - вмешалась в разговор Грейси.

Все присутствующие посмотрели на нее, а Николь улыбнулась.

- Такого не может быть, - ответил Виктор. - Все мы допускаем ошибки. Вспомните о первородном грехе и о том, что - как там говорится? - мы должны его искупить, - добавил он и зябко повел плечом.