Эмма Ричмонд - Строптивая любовь

- Я?! - в полном изумлении вскричала она. - Я-то каким боком имею к этому отношение?

Не веря своим ушам, Дэвид взорвался:

- Но я же передал их тебе!

- Мне?!

- Жюстина, - внезапно успокоившись, произнес Дэвид, - соберись, я ведь все чертежи передал тебе. Ну, помнишь, ты захотела сопровождать меня в аэропорт, села в мою машину, а там я тебе сказал, что случайно прихватил коекакие бумаги нашей фирмы, а ты сказала, что для сохранности оставишь их у себя.

Она в изумлении уставилась на Дэвида. Взглянуть на Кила у нее недоставало сил. Она и так прекрасно чувствовала, что он ощущает в эту минуту, - его молчание было красноречивее слов.

- И что же я с ними сделала? - прошептала она.

- О Господи, откуда же мне знать. - Дэвид взъерошил свою шевелюру. Я же тебе объяснил, как эти бумаги необходимы Джону. Ты вроде все поняла и унесла их.

Жюстина пыталась найти в памяти хоть какие-то отголоски того, что вот только что рассказал ее кузен, но так и не смогла.

- Ну же, Жюстина, прошло всего несколько дней, ну должна же ты хоть что-нибудь вспомнить, это ведь так просто! Бумаги слишком важны, хватит строить из себя дурочку!

- Да я ничего не строю, поверь мне!

- Ну конечно, я уж вижу, чистый ягненок!

В их разговор наконец вмешался Кил.

- Она действительно ничего не помнит, иначе зачем бы нам было ехать сюда?

- Да заткнись ты. Кил! Не совсем же она выжила из ума, чтобы ничего не помнить. Ну же, девочка, - успокаивающим тоном обратился он к Жюстине, - я передал тебе чертежи...

- Дэвид, она действительно потеряла память в результате дорожной аварии. И ничего не помнит из того, что с ней случилось после. Понял ты наконец?

- Ах, вот в чем дело. - Дэвид наклонился к Жюстине и проговорил: Это правда, девочка? Что же ты сразу все не объяснила?

Жюстина по-детски вздохнула. Тут она заметила, что они привлекают всеобщее внимание.

- Может, продолжим разговор где-нибудь в более удобном месте?

- Что? Ах, черт, - в раздражении проворчал Дэвид, оглядываясь. Люди с любопытством глазели на них со всех сторон. - Подождите минуту, я только расплачусь, а потом двинем ко мне на виллу.

Дэвид вернулся к стойке, а Жюстина с жалким видом поплелась вслед за Килом из бара. Ее убивала его холодность. С какой издевкой он сказал Дэвиду "твои похождения". Что он этим хотел сказать? О чем он сейчас так напряженно думает?

- Что это за гаденький намек про "похождения"? - Вопрос ее прозвучал довольно враждебно.

Он прислонился спиной к стене бара и скрестил руки на груди, безразлично передернув плечами.

- Кил, ответь мне, - настаивала Жюстина.

- А нечего отвечать. Просто сказал, что его делишки меня совершенно не интересуют.

- То есть любовные отношения? Наши с Дэвидом? Ты это имел в виду, да?

- Хватит об этом.

- Нет, я требую ответа. Или это ты из-за чертежей так взвился?

- Чертежи здесь ни при чем. Просто я не люблю, когда из меня делают дурака. Неплохо у тебя все это вышло, Жюстина. "Он же мой сводный брат!" - совсем неплохо!

- Я тебя не обманывала! - настойчиво повторила Жюстина. - У меня с ним ничего не было!

- А ты откуда знаешь? - ласковым тоном поинтересовался Кил. - Ты же ничего не помнишь.

- Не надо так. Воскресное утро я великолепно помню, и на этот момент наши отношения были чисто дружескими. А днем все уже произошло, так, что ли? Бред какой-то. Разве что, пока я занималась обедом, между нами внезапно вспыхнула безумная страсть. А это, согласись, полная нелепость, саркастично заключила она.

- Нелепость, говоришь? - В его вопросе сквозила неприязнь. - Когда эта самая "безумная страсть" вспыхнула у нас с тобой, ты знала меня всего сорок восемь часов. А с Дэвидом какникак знакома пятнадцать лет. И, к твоему сведению, его самолет вылетел из Гэтвика только в половине двенадцатого ночи, так что времени у вас было предостаточно.

- Ах ты, мерзавец! - задохнулась Жюстина, не веря своим ушам. Она размахнулась, чтобы влепить ему пощечину, но он железной рукой перехватил ее запястье. Жюстина процедила в ярости сквозь зубы: - Все просчитал, да? Разложил по полочкам! Говорю же - ничего между нами не было.

- Ты мне уже много чего наговорила, - насмешливо произнес он. Потом отчужденно отвернулся, словно ее присутствие стало ему неприятно, но она в ярости дернула его за руку и снова повернула к себе.

- Значит, ты мне совсем не веришь?

Он стряхнул ее руку. Лицо его стало совершенно чужим и холодным, как тогда, в больнице.

- Ни единому слову.

- И когда мы занимались любовью - тогда тоже не верил? - Ей надо было выяснить все до конца. Пусть выкладывает все, что у него на душе, прямо сейчас, без всяких намеков, только чистую правду, какой бы горькой она ни была.