Нора Робертс - Обманутые иллюзии

- А я ходячий аппетит.

Нат отпрянул и улыбнулся Люку сверху вниз. - Мама меня так называет. Я ем все, что не прибито гвоздями.

- Кроме лимской фасоли, - вспомнив, промурлыкал Люк.

- Ага. Жалко, что я не могу заставить лимскую фасоль исчезнуть во всем мире.

- Ну, над этим мы еще поработаем.

- Писать хочу, - заявил Нат, у которого, как и у всех счастливых детей, была привычка сообщать о своих физиологических функциях.

- Только здесь не надо, ладно?

Нат захихикал. Ему нравилось быть с Люком, нравился его запах, непохожий на запахи других членов семьи. Хотя в его жизни были и мужское влияние, и общение с взрослыми мужчинами, этот мужчина был совсем непохож на всех остальных. Может быть из-за магии.

- А у тебя есть пенис?

Люк еле удержался от смеха, увидев наивный взгляд ребенка.

- Разумеется.

- И у меня есть. А у девочек нет. И у мамы тоже. Боясь сказать что-нибудь лишнее, Люк прижал язык к внутренней стороне щеки.

- Надо думать, в этом ты прав.

- Мне нравится, что он у меня есть, потому что не надо садиться, чтобы пописать.

- В этом есть свои преимущества.

- Мне пора идти, - встав на ноги, Нат стал слегка пританцовывать. - А ты не попросишь у Леклерка печенья?

От пениса до печенья, подумал Люк. Детство - удивительное время.

- Иди, иди. Я тебя догоню.

Повернувшись, Нат увидел мать, но его мочевой пузырь уже был напряжен до предела.

- Привет. Я хочу писать.

- Привет. Заходи, гостем будешь.

Нат ускакал, прижимая руку к промежности.

- Интересная беседа, - выдавила из себя Роксана, услышав, как хлопнула дверь туалета.

- Мужской разговор, - Люк распрямился сидя и ухмыльнулся. - Он такой... - он оборвал фразу, - увидев, как Роксана прижала ладонь ко рту. Что случилось? - забеспокоившись, он встал. Подходя к ней, он наступил на игрушечный грузовик.

- Ничего, - на сей раз она не могла сдержаться. Да и не хотела. Ничего, - повернувшись, она побежала вверх по лестнице.

Она могла бы запереться у себя в комнате, но прежде, чем она успела в нее войти, Лок был уже рядом. Разозлившись на себя, она повернулась и распахнула дверь на террасу.

- Что с тобой происходит? - спросил он.

- Ничего со мной не происходит, - боль была такой сильной, такой всепоглощающей, что преодолеть ее можно было только с помощью резких слов.

- Уходи! Я устала. Хочу побыть одна.

- Это что, Рокс, один из твоих припадков? - Он сам был на грани срыва, когда повернул ее к себе. Со стороны квартала доносилась музыка, быстрый ритмичный джаз. Казалось, она звучит кстати.

- Ты недовольна, что увидела меня с Натом? О, Боже! О, Боже! Она проигрывает. Чем ближе она была к грани срыва, тем спокойнее становился Люк.

- Я буду видеться с ним, Роксана. Я стану частью его жизни. Я должен это сделать и, Бог тому свидетель, имею на это право.

- Не надо говорить мне о правах, - отпарировала она, потеряв на мгновение голос.

- Он ведь и мой сын тоже. Как бы тебе ни хотелось об этом забыть, факт остается фактом. Я все пытаюсь понять, почему ты не скажешь ему, что я его отец. Я пытаюсь с этим смириться, но я не собираюсь расставаться с ним оттого, что ты хочешь сохранить его только для себя.

- Да нет же! Нет! - она застучала кулаком по его груди. - Ты не представляешь, что я испытываю, когда вижу вас вместе, когда вижу, как ты на него смотришь. На глазах выступили слезы, но рыдания ей все-таки удалось сдержать.

- Мне жаль, что тебе от этого так больно - жестким голосом произнес Люк. - Может быть, я не вправе винить тебя за то, что ты хочешь наказать меня лишением отцовства.

- Я не хочу тебя наказывать, - неистово желая все высказать, она сжала губы. - Может, вообще-то и хочу, не знаю, и это труднее всего. Я считала, что знаю, что надо делать, что правильно, что лучше всего, а потом увидела тебя с ним и поняла, что потеряно столько времени. Да, мне больно видеть тебя вместе с ним, но не в том смысле, в каком ты имеешь в виду. Больно так же, как когда я смотрю на рассвет или слушаю музыку. Он держит голову так же, как ты, - она раздраженно отгоняла прочь слезы. - Он всегда ее так держал и это разбивало мое сердце. У него твоя улыбка, твои глаза, твои руки. Они намного меньше, но они твои. Я обычно смотрела на них, когда он спал, считала его пальцы и смотрела на его руки. И тосковала по тебе.

- Рокс, - он думал, он надеялся, что после того вечера, когда он все рассказал ей, худшее осталось позади. - Мне жаль, - он потянулся к ней, но она отвернулась.

- Я никогда не плакала по тебе. Ни разу за пять лет я не позволила себе пролить слезу из-за тебя. Это была гордость, - прижав ко рту тыльную сторону ладони, она закачалась. - Она помогла мне выстоять в худшие времена. Я не плакала и когда ты вернулся. А когда ты рассказал мне о том, что с тобой произошло, мне стало больно за тебя. и я попыталась понять твои чувства. Но, черт возьми, черт возьми, ты был неправ! Она повернулась, схватилась рукой за живот, чтобы сдержать напряжение. - Тебе надо было тогда прийти домой, прийти ко мне и все рассказать. Я пошла бы с тобой. Я пошла бы с тобой хоть на край света.