Герман Воук - Марджори

Сюрпризам Джорджа не было конца. Оказалось, что он приехал на взятой напрокат у отца машине. Это был светло-зеленый старенький «шевроле», которым Джордж управлял с привычной легкостью. Мало того, у этого автомобиля было имя! Его звали «Пенелопа»! Ей это показалось невероятно оригинальной и умной затеей — дать имя автомобилю. Ее отец, например, управлял новым голубым «бьюиком», но никому и в голову не пришло давать ему имя. Это была просто машина, не идущая ни в какое сравнение с очаровательной «Пенелопой». Сидя на переднем сиденье «Пенелопы» рядом с Джорджем, Марджори чувствовала себя двадцатипятилетней.

Вся атмосфера танцевального вечера казалась ей призрачной. Воздух в колледже представлялся ей голубым и невесомым, как оборки ее платья. Когда она танцевала, у нее было ощущение, что она стоит неподвижно в сильных объятиях Джорджа, а вокруг нее мягко кружатся в такт музыке огромные голые стены, прекрасные офицеры с красивыми девушками, спортивные маты, штанги и принадлежности для плавания.

На пути домой Джордж остановил машину в уединенном, заросшем зеленью уголке парка, наполненном весенним ароматом. И тут Марджори обнаружила, что существует нечто большее, чем те влажные тыканья губами, которые в своих глупых играх они называли поцелуями; оказалось, что это касание ртов может быть сладким. Ей не представлялось опасным целоваться с Джорджем, ведь он был вежливым и добрым. Между поцелуями он изливал ей свои чувства. Он говорил, что в течение нескольких недель старался забыть ее, убеждая себя, что она для него слишком молода. Но это оказалось невозможным. Он пригласил ее на танцы для того, чтобы доказать самому себе, что она не сможет войти в его жизнь. Но вместо этого он все больше и больше влюбляется в нее. Ну кто станет отрицать, что она была на вечере самой очаровательной девушкой, самой грациозной, самой интеллигентной? В таком случае, какое значение имеет возраст?

— О Джордж, вы становитесь просто сумасшедшим!

— Да. Я никогда не испытывал ничего подобного. Я буду ждать пять лет, Марджори, десять лет, сколько вы скажете! Никто другой мне не нужен!

Слыша такие слова, Марджори окончательно капитулировала и целовалась с ним уже совершенно без страха. Она никогда не испытывала прежде такого блаженства. Как могла она скрывать свои чувства? Ведь она чувствует то же, что и он, и ей тоже никто другой никогда не будет нужен.

В последующие месяцы Джордж постепенно укреплял свои позиции. Он жил всего в одной остановке метро от Марджори. Ему нетрудно было устраивать то прогулки по парку, то посещения кино, а то и просто «случайные» встречи в кафе-мороженом или в соседней библиотеке. Вскоре Джордж приобрел еще одно дополнительное преимущество: миссис Моргенштерн открыто симпатизировала ему, говоря, что Марджори день ото дня становится лучше. Этого самого по себе уже было достаточно, чтобы девушка его обожала. Но он к тому же обладал массой других достоинств. По меркам шестнадцатилетней Марджори, он был взрослым, красивым, остроумным и учтивым. Кроме того, у него была «Пенелопа». И он волновал Марджори, как никто прежде. Со временем их нежные встречи становились все более теплыми. Но он был тактичен, и продвижение их интимных отношений шло довольно медленно; каждый новый шаг как бы естественно напрашивался сам собой. Часто перед нежными объятиями он хриплым голосом читал ей вслух поэму Эдна Миллей.

А потом Марджори переехала в западную часть Центрального парка.

Когда Джордж позвонил в дверь, она весело улыбалась Сэнди. Прежде чем пойти ему открыть, она немного замешкалась.

На пороге стоял Джордж в обычной серой куртке, обычном красном галстуке и держал в руках свою единственную коричневую шляпу с разлохмаченной лентой. Открывая ему дверь, она испытывала волнение, хотя он уже не ошеломлял ее, как прежде, божественной мужественностью. Его улыбка была такой же, как и прежде — широкой и мягкой, но чуть более меланхоличной, чем до того, как он получил бактерии для своих опытов. Из-за того, что в столовой находился Сэнди Голдстоун, да еще в костюме для верховой езды, Марджори немного смутилась.

— А, Джордж, входи.

— Боже мой, тебя укусила собака! — Джордж увидел ее завязанную ногу.

— Ничего… ничего страшного, небольшое растяжение. Проходи, ты как раз успел к кофе с тортом.

Она взяла его за руку и тепло пожала ее, стараясь этим жестом дать ему понять, что молодой симпатичный незнакомец, которого он сейчас увидит в столовой, для нее ничего не значит; после этого она ввела его в столовую.