Лариса Шкатула - Дар юной княжны

- Вижу: Катя обнимает Альку... целует его... Альку уводит кто-то....не вижу... вижу - тот контрабандист, которого звали Батя... Заходит другой, атаман... протянул руку.

- Он бьет ее?

- Нет, - растерянно проговорила Ольга, - он стал перед нею на колени.

- На колени?! Проклятая! Я чувствовал, что-то случилось. Предала! Ненавижу...

Он стал биться головой о пол кибитки.

- Прекрати! - закричала на него Марго. - Ты же мужчина. Мы - слабые девушки - ведем себя достойно, а ты устроил истерику. Что ты узнал такого? Это же он стоит перед нею на коленях, а не она перед ним!

Ее сумбурная речь странным образом успокоила Герасима. Он лишь отвернул голову в сторону, чтобы девушки не увидели навернувшиеся на глаза слезы. Внезапно повозка остановилась, и внутрь заглянул правящий Карой контрабандист Перец. Другой, постарше, имени которого они не знали, верхом трусил сзади.

- Что у вас тут случилось? Стучали, кричали.

- Вы бы веревки хоть чуть-чуть ослабили, - неприязненно сказала Ольга. - Нарушение кровообращения в руках может привести к инвалидности. Вам ведь не нужны инвалиды?

- Не нужны. - Перец развязно подмигнул Ольге, будто они были лучшими друзьями, но веревки все-таки ослабил.

- Мон дье (Мон дье - боже мой (франц.).), - вздохнула Марго, - вот уж не думала, что в своей жизни повстречаюсь с настоящей ясновидящей.

- Видишь ли, Мариночка... - начала Ольга.

- Значит, ты не настоящая ясновидящая, - рассмеялась Марго. - Я ведь не Марина, а Маргарита. Марина - это Ян придумал.

- Ты - француженка?

- Уи, же сюи де франс (Уи, же сюи де франс - да, я француженка (франц.).).

- Ну и ну, как все смешалось... Я ведь по документам тоже никакая не Оля, а Наташа Соловьева, цирковая артистка.

- А на самом деле?

- На самом деле - княжна Ольга Лиговская.

Марго присвистнула.

- В который раз убеждаюсь: людей, выдающих себя не за тех, кто они есть на самом деле, гораздо больше, чем мне казалось. Хочу успокоить: там, куда нас везут, тебя будут звать ещё проще. Например... Гюзель. А меня Мириам. Может, тебе придется научиться танцевать...

Глядя на растерянную Ольгу, Марго хихикнула:

- А ты хотела попасть на кофейные плантации? Не возьмут, на вид ты больно худа. Где же мы ещё можем понадобиться? Ах, да. Там имена и вовсе без претензий - Лоло. Или - Мими.

- Думаешь, мы попадем в бордель?

- Не исключено...

- Перестань, - не выдержал Герасим, - ты трещишь, как сорока!

- Это правда, - пригорюнилась Марго, - когда боюсь или мне отчего-то не по себе, я всегда болтаю без умолку. Папа говорил: "Тысяча слов в минуту".

- Если они возьмут нас в гарем, - сказала Ольга, - им же хуже будет! Мы у них в гареме революцию устроим, заставим султана отречься от престола и посадим своего.

- У тебя есть кто-то на примете? - поинтересовалась Марго.

- Конечно, есть... вот, Герасим, к примеру.

- Меня - султаном? Ну, ты придумала! - Герасим вначале хмыкнул, а потом громко расхохотался.

Девушки тоже покатились со смеху, так, что задумавшийся на козлах Перец от неожиданности даже подпрыгнул.

- Тю, дуры-бабы, - сплюнул он в сердцах, - волос длинный - ум короткий, хохочут, как на посиделках, а ведь едут не на прогулку.

Он опять замолчал, недоумевая и прислушиваясь к себе: что это с ним случилось? Отчего вдруг он стал жалеть пленных и задумываться о том, чему он прежде никогда не придавал значения?

Время под стук колес тянулось медленно, но вот полог кибитки затрепетал под напором свежего морского ветра, запахло водорослями; послышались крики чаек. Теперь повозка шуршала колесами по песчаной колее, тянущейся вдоль берега.

Ноздри Герасима затрепетали. Он поднял голову и снова тщетно попытался разорвать веревки. Море! Неужели привычная ему, родная морская стихия может принести позор рабства или ещё что похуже? Ведь именно сюда, к морю, стремился он столько дней!

По деревянным сходням к подъехавшей повозке загрохотали башмаки. Откуда-то сверху послышалась команда: "Выгружай товар!" Пленников стали вытаскивать наружу загорелые мускулистые люди.

Фелюга оказалась просто большой лодкой, а не кораблем, как Ольге представлялось вначале.

Перец, доставивший их к месту, и второй контрабандист уехали немедля, а Ольгу с Марго и Герасимом затащили на борт фелюги, на которой было всего три человека команды, и четвертый - капитан. Он работал рука об руку с товарищами, и о его главенстве говорила только готовность, с какой подчинялись ему остальные моряки.

Они споро подняли косой четырехугольный парус, вытащили якорь; один из матросов стал за рулем, и фелюга отчалила от берега.