Лариса Шкатула - Дар юной княжны

- Это мне анархисты подарили. Я перед ними выступала с Вадимом, фокусником. Нет-нет, он - муж Ольги. А бандиты...

Она осеклась.

- Ну те, что наше представление смотрели, накануне обоз взяли с золотом. Вот и подарили. В запале. Иной раз артистам дарят... Аренский говорил... его потом убили... что на гастролях в Самаре купцы на манеж даже кошельки бросали.

Катерина частила словами, ей вдруг стало жалко этого человека, перед которым столь многие трепетали, и он, казалось, никого и ничего не боялся, а она - слабая женщина - могла в один момент сделать его счастливым или несчастным.

- Катюша, - он вдруг стал на колени и обнял её за ноги, - Катенька, милая, не бросай меня. Никогда в жизни я никого не любил, у меня не было жены и детей, я был один, как волк. Да, я был волком. Но, может, ты могла бы... пожалеть. Нет, только не жалость!

Он стал целовать её так, будто после собирался умереть: с какой-то пугающей отчаянностью. Ей казалось, что она задыхается, бьется в паутине его поцелуев и объятий, протестует, отталкивает, а сама все судорожней и крепче обнимала его, почти теряя сознание от захлестнувшей её горячей волны.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Кибитка мягко покачивалась, будто старалась хоть как-то смягчить предстоящие пленникам испытания.

Связанный по рукам и ногам Герасим безучастно лежал на дне повозки. Девушки сидели рядом, тесно прижавшись друг к другу.

Ольга вглядывалась в осунувшееся лицо гиганта и удивлялась, что он так быстро сдался. Возможно, Герасим сам этого ещё не понимал, но в глазах его уже стыла обреченность.

Всего два месяца назад та, прежняя Ольга, поняла бы его. И сама задрожала бы от страха, от предчувствия неотвратимости судьбы. Прежняя, но не эта...

"Странно устроен человек, - думала эта новая, неведомая княжна. Казалось бы, перенеси теперешнего цивилизованного человека в первобытное общество - и он погибнет. Так, по крайней мере, утверждал когда-то дядя Николя. И наверняка в эту минуту он говорил не о каком-то абстрактном человеке, а о себе, умном и сильном мужчине. Слабая женщина, девушка не бралась им в расчет. Предполагалось, что она погибнет неминуемо. А что на деле? Эта самая девушка попала в первобытный мир, даже, скорее, в хаос, где нет никаких законов и человек должен надеяться только на себя. В такой ситуации какая-нибудь Матильда, Изольда или леди Джейн из рыцарских романов давно лежали бы в глубоком обмороке или нервной горячке, а она не только не растерялась или испугалась, но закалилась и окрепла, и не собирается отдаваться на волю случая.

- Что-то в нашем полку поубавилось, - подчеркнуто бодро сказала Ольга. Марго вздохнула.

- А я, знаешь ли, так до конца не могу и поверить, что мы с Янеком больше не увидимся. Кажется, вот сейчас кибитка остановится, а он уже ждет нас... Не хочется думать о плохом, да? Папа наверняка бы пошутил: ох уж это французское легкомыслие! А что толку - убиваться? Плохое - жди-не жди, все равно придет. Лучше о нем не думать.

- Да уж, - поддержала Ольга, - начни мы сейчас лить слезы, что изменится? Герасиму, вон, и без нас тошно... Вы с Янеком недавно поженились?

- Чего теперь скрывать? Никакие мы не муж и жена. Это Ян придумал, мол, так легче добираться. Даже справку где-то раздобыл...

- И где бы вы стали жить?

- Не знаю. Думаю, сейчас по всей России - кромешный ад, но Ян считал, что тихое местечко для жизни все же можно отыскать. А куда ещё идти, если ни родственников, ни друзей не осталось? Правда, у меня в Нанте жила бабушка, но они с мамой давно рассорились, да и жива ли она? Только, думаю, за границу сейчас уйти ещё труднее, чем найти это тихое местечко...

- Катя, - вдруг хрипло пробормотал Герасим, - они убили ее!

Девушки от неожиданности вздрогнули.

- Что ты! - Ольга покачала головой. - Когда я думаю о ней, не чувствую ничего плохого.

- Не чувствуешь... - горестно повторил атлет.

- Что ты можешь знать?

Княжна задумалась. В самом деле, откуда эта её уверенность? Ведь Катя... Она представила себе подругу в скромной домотканой юбке, собственноручно вышитой сорочке, все время, кроме цирковых представлений, прячущую волосы под платок... И вдруг, как наяву, увидела её. Этот облик настолько не был похож на обычный, Катин, что Ольга не сразу поверила своим глазам.

- Она жива! - воскликнула Ольга. - Я её вижу.

- Что ты видишь, расскажи, - мгновенно поверил Герасим, пытаясь приподняться и тоже что-то увидеть в лихорадочно блестящих глазах девушки.

Марго их общее возбуждение испугало. Точно они оба враз сошли с ума. Она отпрянула и вжалась в деревянный бок кибитки, глядя на них во все глаза.