Мэри Симмонс - Луч надежды

Андреа втайне устыдилась, что позволила себе посмеяться над цветистостью речи хозяина дома. Эта семейная пара отличалась такой добросердечностью! Да и несколько утрированное дружелюбие хозяйки наверняка было не более чем следствием замкнутого образа жизни. Они испытывали интеллектуальный голод и нуждались в общении.

- Я очень рада, что пришла к вам, - сказала Андреа, стремясь как-то скрасить свое прежнее упрямство. - Дом так уютен. И у вас тут такие красивые вещи!

Они вошли в кухню, оказавшуюся большой для того, чтобы наряду с прочей меблировкой установить еще и небольшой столик для завтраков.

- Ну, а мне очень приятно, что вам у нас нравится. Я уверена, что башенная комната вам тоже очень понравится. У нас там солярий... Вся мебель старинная. Некоторые предметы обстановки сохранились от прежних владельцев. Другие купил мистер Гордон.

- Знаете, а я могла бы тут заблудиться, - призналась Андреа.

- Понимаю. У нас тут слишком много дверей. В первый день по приезде я чувствовала себя так же.

Хосе уже сидел на длинной и низкой кушетке, обтянутой ситцем, когда они поднялись вверх по узкой винтовой лестнице. В башенной комнате было много удобных кресел и журнальных столиков. Кругом можно было видеть книги и различные растения. Комната создавала впечатление уюта и радости. Вместе с тем она казалась слишком забитой всякой всячиной и абсолютно не была похожа на гостиную внизу.

- О-о! Да тут же очаровательно! - восхищенно воскликнула Андреа. Если бы это был мой дом, я бы проводила большую часть времени только тут.

- Я почти всегда нахожусь здесь, наверху, - сказала Софи. - Играю на скрипке, читаю, составляю свои меню и так далее. А по вечерам сюда поднимается из своей монашеской кельи Хосе.

Она бросила на мужа преисполненный любви взгляд, и Андреа вновь почувствовала угрызения совести оттого, что так превратно судила об обоих.

***

Ужин был очень сытным. За прозрачным мясным бульоном следовало телячье филе, тающее на языке, гарниром к которому был пикантный салат из свежих овощей. Хрустящий французский хлеб, который, как скромно упомянула Софи, пекла она сама. Подавалось прохладное сухое вино, а после овощей и сыра они продолжали сидеть за испанским вином.

Андреа чувствовала себя уютно, будучи сытой и довольной. Этот визит, который она так долго отодвигала, неожиданно превратился в удивительно приятный вечер с друзьями. Супруги охотно и много говорили о музыке, книгах, текущих событиях и о последних выборах в Европе. Нет, они совсем не скучные люди. Альваресы длительное время жили в Нью-Йорке и оказались знакомы с некоторыми людьми, с которыми была дружна и Андреа.

- А что вы пишете? - спросила Андреа у Хосе.

- О, я не очень хороший писатель, - ответил он. - Я пишу стихи, которые, может быть, и звучат на испанском достаточно хорошо, но едва ли я смогу их тут продать.

- Чепуха! - вмешалась Софи. - Он великолепный поэт! Да и критик неплохой. Его очень ценят в Европе и Южной Америке.

- Все дело в языке, - пояснил Хосе. - Боюсь, что я пока еще не овладел всеми нюансами английского.

- Это еще придет, - успокоила его Софи, - и тогда тобою будут восхищаться так же, как и в любой другой стране. Ну, а пока пошли пить кофе в гостиную.

Они не преувеличивали. Гостиная была прекрасна. Высокие потолки и глубокие оконные ниши, которые остались в неприкосновенности с прошлых времен. Стены были обшиты старинными французскими панелями. Они поблескивали в свете горевшего в камине огня.

Каждая деталь тут была великолепна. Андреа любовалась, шелковыми занавесками на окнах, старинной мебелью времен различных Луи, элегантными сиденьями из дамасского шелка и мягкими вышитыми подушечками пастельных тонов, разложенными на стоявших вдоль стены небольших стульях. На несколько потемневших и покрытых редкими пятнами половицах лежал изумительный ковер, на стенах висело несколько гравюр времен раннего французского рококо, а в высоком полированном шкафу, створки которого были широко открыты, чтобы дать возможность обзора находившихся там сокровищ, стояли великолепные произведения изысканного французского фарфора.

- Да это же просто немыслимо! - неудержалась Андреа. - Неужели все эти вещи принадлежат вам?

- Только кое-что принадлежит здесь нам, - ответил Хосе, - а именно стулья и фарфор. Все остальное было уже здесь, когда мы переехали.

- Я не могла поверить в свое счастье! - добавила Софи, наполняя хрупкие чашечки крепким черным кофе. - Из моих вещей к этой обстановке почти ничего не подходило. Это миссис Гордон переправила сюда все эти ценности, поскольку ее супруг не особенно-то жалует антиквариат. В своем собственном доме она имеет, как вы, вероятно, обратили внимание, очень мало оригинальных вещей.